– А еще что-то было насчет римской курии… – намекнул Петел. – И курорт, по-вашему, это место, где в старину отдыхали куры после выхода из репродуктивного возраста…
Алектор словно сдулся, он уже мямлил, защищаясь:
– К чему вспоминать прошлое, господа окольцовцы… У каждого великого ученого бывают поиски истины, и не всегда эти поиски приводят…
– К истине, – закончил за него Петел.
– Ладно уж, я почитаю вашу рукопись, – примирительно рек Конь-Кур. – На досуге. Из уважения к вашей седой и пропахшей цветками розы груди.
Петел наладился было снова захихикать, но редактор сурово повернулся к нему:
– А что там у вас, Чи… гм, Петел? Давайте сюда.
Доцент, победоносно зыркнув глазом на повесившего клюв профессора, прошествовал к редакторскому столу.
В этом момент за окном раздались множественные крики, кукареканья, визги и даже шипение – казалось, вспыхнула массовая потасовка. Но самым странным было то, что какофония сия доносилась не из широкого окна, выходившего на Площадь Яйца (где и в самом деле имело место незаурядное действо – снятие с каната отяжелевшего Кочета). Нет, всплеск речевых эмоций проникал в кабинет через окошко малое, смотревшее на зеленую лужайку, что раскинулась на задворках избы-редакции.
И, похоже, именно это обстоятельство занимало сейчас Конь-Кура куда больше, чем планирование очередного номера газеты «Курям».
Он галопом пересек диагональ избы-редакции, молча уставился в оконце.
За ним машинально следовал доцент со своей рукописью. Конь-Кур мельком глянул на титульный лист, пробурчал недовольно:
– Будто курица лапой писала… Гм, Петелька твоя, что ли?
– А то кто же, – презрительно и самодовольно хмыкнул Петел. – На что она еще годна? Я диктовал, она строчила…
Конь-Кур снова принялся хмуро вглядываться в оконце, выходившее на зеленую лужайку. Потом сказал:
– Давайте-ка, господа, прогуляемся. Выйдем на свежий воздух. А то у меня такое впечатление, будто кто-то здесь от радости пукнул, и даже не один раз.
При этом редактор недвусмысленно посмотрел на доцента. Петел в ответ лишь хлюпнул ноздрями, потупив взор.
Собственно, профессору Алектору было бы уже и незачем принимать участие в дальнейшем разговоре, мог бы он и удалиться… Но что там у Петела? И не удастся ли профессору взять научный (да хоть какой угодно!) реванш у своего зоила в процессе обсуждения его рукописи?
Все трое чинно вышли из редакции, обогнули ее и направились к зеленой лужайке.
– Хорошо, что вы остались с нами, профессор, – мягко проквохтал Конь-Кур. – Я скажу вам одну вещь, только вы того… не обижайтесь. Хоть у меня и нет таких ученых степеней и регалий, как у вас, но вот мое мнение.
