Мистер Гройль хрипло откашлялся, будто старая, жилистая курица. Проковылял, цокая по гудронату (гудронному ламинату) длинными, загнутыми когтями, к выгнутому трюмо. Ох и не простое это было трюмо, замечу вам! Особенностью хитроумного оптического сооружения было одно существенное свойство, которое открыл главный химик и технолог империи мистер Грой. А именно – отраженная в этом лукавом зеркале особь казалась самой себе гораздо выше и дебелей. И мистер Гройль со временем уже привык верить тому, что видел в своем кривом зеркале.
Старший Канцеляр великой империи уставился на свое отражение осоловелыми глазками упитанного гройлера среднего возраста. Дебелая туша – как говорится, поперек себя шире – покоилась на мощных окороках, расставленных в стороны. Из каждого плеча торчали кожистые, согнутые в локтях верхние конечности – то, что у примитивных кур и петухов именовалось крылышками. А венчалась гройлерная туша головенкой, тоже очень похожей на куриную. Толстый, крючковатый клюв, а по бокам – глазки-бусинки. Вся остальная часть тела, именуемая головой, являла у всех гройлеров голый, пупырчатый шар. Впрочем…
Нет, только не у Старшего Канцеляра!
Мистер Гройль критически мотнул клювом и в очередной раз убедился: дряблые, отвислые брыли, свисавшие с его подбородка, за ночь не только не уменьшились, а, казалось, наоборот – еще больше набрякли. И это несмотря на то, что главный химик, технолог и косметолог Империи Гройлеров – мистер Грой, вот уж который месяц клятвенно заверял своего шефа, мистера Гройля, что, дескать, благодаря новому чудодейственному раствору (если, конечно, его прилежно вкалывать в обе жирные брыли перед сном), так вот, благодаря этим безболезненным инъекциям и правая, и левая отвислость вот-вот «захряснут» – согласно термину того же химика-косметолога Гроя. То есть отвердеют, превратятся в мощные хрящи. А это якобы придаст облику исполнительного главы империи дополнительную суровость и властность.
А то ведь, чего доброго… Не ровен час, и злые языки втихомолку начнут называть его вовсе не уважительным именем «мистер Гройль», а… тьфу, даже подумать срамотно, не то что вслух произнести… Ммм… А все эти брыли! Мистер Гройль оглянулся по сторонам, как бы желая лишний раз убедиться, что никто его не видит и не слышит, и беззвучно прошептал своему изображению в зеркале: «Грыль-Брыль! Вот ты кто. И не мистер, а как-нибудь так: микстер…. Помесь, потребляющая микстуры шарлатана-косметолога Гроя».
