И от всего, что ищешь здесь,
Придётся отказаться днесь».
Ангигеррон ему: «Поди-ка!
Клянусь Отцом, Святым Владыкой,
Что очень часто платит кто-то
И без вины за грех кого-то».
Юнцу не по нутру сиё,
Он выставил копьё своё,
И рыцари схватились сразу,
Не обронив притом ни фразы.
Из ясеня, их копья прочны,
Имеют наконечник мощный,
Весьма удобные древки.
Летучи кони; седоки
Отменной силой отличались,
Взаимным гневом распалялись.
Удар. Щиты расселись вмиг,
И копья треснули у них.
Свалились оба с сёдел в прах,
Но вскоре снова на конях
Сражаются, храня молчанье,
И ярость в них сродни кабаньей.
Удары нанесли друг другу
В щит и в железную кольчугу
Столь быстро, сколь позволил конь.
С их силой ярости огонь
Смешался так, что копья в щепы.
Упал Ангигеррон свирепый,
Он ранен в руку был и бок
И от мучений изнемог.
Противник спешен, на земле.
Поняв, что кончен бой в седле,
Он меч свой вытащил и с ним
Атаковал, несокрушим.
Я и не знаю, как измыслить
Бой описать, как перечислить
Все нападенья, все удары,
Но бой был долгий, жаркий, ярый.
И вновь Ангигеррон упал.
Противник с гневом наступал,
Чтоб тот пощады запросил.
Сначала рыцарь возгласил,
Что о пощаде нет и речи,
Однако вспомнил недалече
Наставника благой наказ:
Он убивать не должен, раз
Противник у него во власти –
Бой выигран и не отчасти.
А побеждённый молвил вдруг:
«Не будьте так жестоки, друг,
Чтобы ко мне не ведать жалость.
Я признаю, что вам досталась
Победа полная в бою.
Ты храбрый рыцарь, признаю,
Твоя же слава не такая,
Чтоб каждый, нас обоих зная,
Но не присутствуя на бое,
В тебе увидел бы героя,
Способного меня убить.
Но если б мог я подтвердить,
Что ты меня низвергнул в прах
В бою, с оружием в руках,
Перед шатром, людьми моими,
Поверят мне, твоё же имя
Так разнесут на целый свет,
Что выше не было и нет.
И коль сеньора ты слуга
И перед ним за все блага
Имеешь долг, то рассуди,
Меня к сеньору отряди,
И я тотчас к нему отправлюсь
И от тебя ему представлюсь
Как пленник твой, скажу ему,
Что, мол, готов я ко всему,
Что только твой сеньор мне скажет,
Считая благом, мне прикажет».
И юноша: «Будь проклят тот,
Кто большего просить дерзнёт.
Дорогу ведаешь уже?
В тот замок к даме-госпоже,
Моей подруге. Скажешь ей,
Что впредь и до скончанья дней
Не навредишь ничем ей боле,
Затем её предашься воле
Беспрекословно, навсегда».
А тот: «Убей меня тогда,
Зане она б меня убила,
Ведь, знай, ничто ей так не мило,
Как смерть, мучение моё.
Я видел смерть отца её,
Ей много горя причинил,
Всех рыцарей её лишил,
Пленяя тех, а тех казня.
