После появления «Бустана», который сразу обратил на себя внимание, отношение к Саади высокопоставленных меценатов, богатых ценителей поэзии, изменилось. Если в предисловии к «Бустану» Саади жаловался, что «его стихи не ценят в Фарсе так же, как мускус в Хотане» то через год во время написания своего другого произведения — «Гулистана» — он гордо заявляет, что добрая слава о Саади ходит в устах у народа, молва о его красноречии распространилась по земле, сладкую хурму его рассказов едят, как сахар, его сочинения распространяются как позолоченные грамоты и так далее.
Правитель Фарса Атабек Абубекр ибн Саад Занги (1223—1258) пригласил Саади занять место среди его придворных поэтов. Саади высоко ценил Атабека Абубекра, который спас Фарс и его жителей от монгольского погрома, выплатив монголам большую сумму. Фарс был, пожалуй, единственной областью Ирана, которая уцелела от варварского набега монголов.
Однако, несмотря на это, Саади вежливо отказался от предложения почитаемого им Атабека. Подлинная причина отказа Саади от придворной службы становится ясной не из того, что он говорит в своем предисловии к «Гулистану» по поводу этого, а из его других многочисленных высказываний на этот счет. «Есть свой хлеб и спокойно сидеть лучше, чем золотой пояс службы надеть!»
Ты лучше горячую известь мешай обнаженной рукой,
Но, руки скрестив пред эмиром, ему услужая, не стой.
*
Ты жизнь дорогую проводишь в заботе —
«Что летом мне есть, что надеть мне зимою?»
О глупое чрево! Хоть коркой питайся,
Но спину не гни перед властью земною...
(Перевод А. Старостина.)
Отказ вступить в ряды придворных поэтов навлек на Саади немилость двора. На страницах «Гулистана» и других произведений поэт постоянно жалуется на своих врагов и завистников, которые причиняли ему немало беспокойства.
Саади остался до конца жизни верен себе и продолжал говорить горькую правду, обличать пороки общества, в котором он жил.
Саади, боязни чужда твоя речь,
К победе иди, если поднял ты меч.
Всю правду яви! Все, что знаешь, открой,
Прочь речи корысти с их лживой игрой.
Иль смолкни, чтоб жар твоей мудрости чах.
Иль, алчность отринув, будь волен в речах.
(Перевод Н. Липскерова.)
В одном из «посланий» «Куллията» Саади, записанном кем-то с его слов («Встреча Шейха с Абака-ханом»), очень ярко раскрывается в этом отношении облик поэта:
«Шейх Саади, да помилует и да простит его аллах, рассказывал:
«Когда я, возвращаясь из паломничества к Каабе, прибыл в резиденцию шаха Тавриз, я отыскал там
