Причина написания этой книги
Однажды ночью, о минувших годах размышляя и даром погубленную жизнь в памяти оживляя, камни дома сердца своего я подтачивал алмазами слез и твердил следующее стихотворение, показывавшее мое тогдашнее положение:
Один лишь вздох уходит каждый миг,
Но ты взгляни — остаток невелик!
Ты, пятьдесят проживший лет! Быть может,
Тебя пять дней оставшихся встревожат?
Уйти, не сделав дела, — это стыд!
Не взвален вьюк, хоть барабан гремит!
Не нужно спать, о путник, слишком много —
Ведь впереди неблизкая дорога!
Пришедший в мир стал строить новый дом.
Не кончив, был сменен другим жильцом.
И у другого были те ж мечтанья,
Но вот — никто никак не кончит зданья...
Неверного ты другом не зови,
Изменчивый достоин ли любви?
Пусть умереть и злым и добрым надо,
Верши добро—и в том твоя награда!
Бери припас с собою, друг, в поход, —
Потом его никто не принесет!
Жизнь — снега горсть под ярким солнцем мая,
Он тает — так о чем мечта пустая?
Пойдешь с пустым на рынок кошельком —
Боюсь, вернешься ты с пустым мешком.
Ты на корню проел свой хлеб — не диво,
Что в жатву ты получишь только жниво.
Обдумавши всесторонне эту мысль, за благо счел я поселиться в обители уединения, отказаться от дружеского общения и праздных речей избегать, чтобы потом, раскаявшись, себя не ругать:
Молчаливо сидящий в углу, прикусивший язык,
Лучше тех, кто язык за зубами держать не привык.
В это время зашел ко мне, по старому обычаю, мой друг, спутник мой на трудных караванных дорогах, мой товарищ по учению в медресе. Но как ни весел был его разговор, как он передо мною ни расстилал забавы ковер, я не отвечал на его реченья, не поднимал головы от колен поклоненья. Обиделся он на меня, поглядел и так сказал:
Ты покуда можешь говорить,
Время проводи в беседе, брат.
Завтра, как настанет смертный час,
Ведь уста невольно замолчат.
Кто-то из близких моих знакомых так сказал ему о моем решении:
— Решил он и твердо намерен остаток жизни Богу служить и в полном безмолвии жить. Возьмись и ты за ум, встань на путь воздержания.
Ответствовал мой друг:
— Клянусь величием Всевышнего Творца и старинною дружбой нашей: я и шага не ступлю, пока не завяжу с ним беседы по известному обычаю и исстари заведенному правилу. Невежливо обижать друзей, легкомысленно отступаться от клятвы своей; неблагоразумно и с рассудком мудрых людей несовместимо, чтобы меч Али лежал в ножнах, а язык Саади — за зубами:
