Надежда схватила свой картуз, нахлобучила его на голову и решительно направилась к двери. Казимирский захохотал ей вслед, и от неожиданности она остановилась. Ротмистр шагнул к ней, хлопнул по плечу.
— Право, Соколов, вы — совсем мальчишка... Знайте, что выйти из полка вам теперь невозможно. Вас, как беглого, найдут по приметам, указанным в солдатском формуляре...
— Невозможно? — Она обернулась к нему в отчаянии.
— Да. С армией не шутят. Это вам не игры в детской комнате. Но привязанность к лошади — лучшее качество кавалериста. К тому же конь, умеющий делать «испанский шаг», заслуживает особого к себе отношения. Пожалуй, я найду для него место...
— Буду вам весьма обязан, ваше благородие... — Она ещё не верила, что страшная угроза миновала.
— Пока ваша лошадь будет иметь место и корм на моей конюшне. Потом я перепишу её в тот эскадрон, куда определят вас после обучения...
— Долго ли оно продлится?
— Недели четыре. Более времени нам не отпущено. Война не кончилась. Французы по-прежнему в Пруссии... Но к вам у меня есть один вопрос.
— Какой же? — Она почему-то насторожилась.
— Вы сказали, что читали книгу господина де ла Гериньера. Она была переведена на русский язык?
— Этого не знаю. Я читал её на французском.
— Отлично! — Казимирский подкрутил усы. — Мне в трофей после сражения при Пултуске достался саквояж погибшего французского капитана. Там есть книги, и преинтересные. Не желаете почитать их?
— Если позволит служба...
— Вполне позволит. Но книги вам придётся не только читать, а и переводить по-русски вслух. Для меня. С тем прошу вас пожаловать ко мне на обед запросто...
Сколько ни бываю я утомлена, размахивая
целое утро пикою — сестрою сабли, —
маршируя и прыгая на лошади через
барьер, но в полчаса отдохновения
усталость моя проходит, и я от двух до
шести часов хожу по полям, горам, лесам
бесстрашно, беззаботно и безустанно!
Свобода, драгоценный дар Неба, сделалась
наконец уделом моим навсегда! Я ею дышу,
наслаждаюсь...
Н. Дурова. Кавалерист-девица.
Происшествие в России. Ч. 1
Унтер-офицеру Батовскому уже приходилось заниматься с рекрутами. Он поступил в полк одновременно со своим любимым командиром Казимирским осенью 1797 года, «шеренговым» в его взвод, вскоре, по представлению тогда ещё поручика Казимирского, сделали Батовского «товарищем», а спустя пять лет — унтер-офицером. Так с 1803 года через его руки прошло человек двадцать новичков. Двое из них сами стали унтер-офицерами, но при встрече здоровались первыми. Уважали его науку, хотя в своё время недовольны были, и в особенности тем, как он действует палкой.
