«Так, – облегченно вздохнула Света, – с этим разобрались. Как там дети?» Боковым зрением она видела, что попутчица по-прежнему неподвижна, но глаза открыты, пальцы шевелятся, значит, жива!
Она посмотрела вниз, на пол, где лежал смертельно напуганный Антон, прижимая к себе раненого Чапку. Кровью были покрыты руки мальчика и пропитана футболка и шорты. Собака тихо стонала, но тоже была жива.
– С Чапкой все будет хорошо, правда? – шепотом, трясущимися губами пролепетал Антон, поймав взгляд матери.
Света промолчала, достала на ощупь из кармана передней двери полотенце, лежавшее там для бытовых нужд, и бросила мальчику. Тот сразу прижал его к ранам собаки, чтобы остановить кровь, но мать на него уже не смотрела. Все ее внимание было приковано к сумасшедшей.
Что она делает? А девушка, казалось, уже потеряла интерес к происходящему. Ее лицо разгладилось, глаза посветлели, звериный оскал исчез. Под левым глазом багровел синяк. Струйка крови стекала из разбитого затылка на футболку. Про скальпель она уже забыла.
– Надя, вам никто не угрожает, – повторила Света, – посмотрите на меня, пожалуйста. Видите, машина едет вперед, как вы и хотели, собачка внизу, она вас не укусит.
С трудом ей наконец удалось привлечь внимание Надежды. Девушка посмотрела на нее бессмысленным взглядом. Видно было, что попутчица расслабилась, как монашка на исповеди, она смиренно сложила руки на коленях и отвернулась к окну. Ее локоть перестал давить на девочку, которая еще негромко всхлипывала.
Света поразилась. Настроение Надежды поменялось так внезапно, что не прошло и двух минут. Только что в машине дралась разъяренная Медуза Горгона, и вот теперь перед Светланой сидел другой человек. Как будто не было в салоне нападения собаки, ожесточенной борьбы с Колей, криков детей. Только синяк, алые пятна на одежде, обшивке машины и руках напоминали о произошедшем.
«Если она так быстро меняет гнев на милость, с головой у нее точно не все в порядке. Ни в коем случае ее нельзя провоцировать», – пришла к выводу Света.
Надежда тем временем потеряла интерес к природе за окном, огляделась вокруг и перевела взгляд на Варечку. Ее лицо опять поменяло выражение. Равнодушие исчезло, межбровная складка разгладилась, глаза затуманила нежность. Света облегченно вздохнула, надеясь, что острая ситуация пошла на спад. Но нервы по-прежнему были натянуты до предела, все чувства обострены. Сын, муж, собака – сейчас это не главное. Все это оставалось там, на пограничной черте сознания. Главными были сумасшедшая и Варечка.
