На другой день она встала ни свет ни заря, оделась элегантно и дорого, но по-утреннему скромно. И очень понравилась себе. Ровно в половине восьмого раздался звонок.
– Госпожа Ковальская, машина господина Сутырина ожидает вас!
– Иду!
Ее ждал черный «мерседес» и вышколенный немолодой водитель. Они молча ехали минут двадцать. «Мерседес» остановился у небольшого, похожего на пряничный, домика. Вывески никакой не было. Но тут же навстречу вышел мужчина в одном свитере и приветливо помахал ей. Это и есть Сутырин? Вряд ли охранник стал бы махать ей ручкой.
– С добрым утром, госпожа Ковальская! Я Сутырин!
– Не боитесь простудиться?
– Нет, нисколько! Заходите, Александрина Юрьевна! Прошу вас, садитесь! – он отодвинул ей кресло. – Вот вы какая!
– Какая?
– Молодая, красивая, и явно умная.
– С чего вы взяли, что умная?
– А видно! Я, знаете ли, насмотрелся на дур. Ничего, что я сам заказал завтрак?
– Посмотрим! – улыбнулась Сандра.
– Знаете, я никогда не встречал этого имени – Александрина… Красиво, черт побери! А как вас зовут близкие? Саша?
– Сандра!
– О! Кстати, что вы пьете? Чай или кофе?
– Кофе! Со сливками и сахаром.
– Понял! Так вот, пока нам подали только сок, давайте обговорим условия.
Он протянул ей бумажку с написанной суммой в евро.
– Годится?
– Годится.
– Отлично! Ну вот, вы посмотрели на мою физиономию, что скажете, сколько сеансов вам потребуется?
– Думаю, сеансов за пять-шесть справлюсь. Но это только сеансы с натуры, мне еще потребуется время, чтобы довести портрет до ума.
– Это уже неважно! Главное, сколько времени у меня это отнимет. А сколько длится сеанс?
– Ох, по-разному… Но не меньше двух часов. Понимаете, человек обычно зажимается, теряет естественность, нужно время на адаптацию…
– Понял. И что, все зажимаются?
– Как правило, да. Хотя бывают исключения.
– Как все интересно…
– А почему вы решили обратиться ко мне? Есть и более именитые портретисты. Ага, понимаю. Они берут непомерно дорого, так сказать, за брэнд, а вам портрет понадобился не для показухи, то есть, в известном смысле, все-таки тоже для показухи, но, так сказать, для показухи внутреннего масштаба. Так?
– Господи, какое счастье разговаривать с умной женщиной! – рассмеялся Сутырин.
Ему от силы лет сорок восемь-пятьдесят. Лицо хорошее, открытое, глаза умные. В них есть лукавинка…
– Вы сможете приезжать ко мне в мастерскую? – спросила она.
– А где ваша мастерская?
– Там, где я живу.
– Ох, еще время на дорогу… А нельзя как-то иначе? Я буду присылать за вами машину…
