Род Рагху | страница 27



Сочувствие поэта, несомненно, на стороне героини. Монолог Ситы, оставленной в лесу близ обители Вальмики по приказанию Рамы, выразительно рисует ее нежную и любящую, но в то же время гордую и стойкую натуру. Но Калидаса вслед за анонимными авторами «Последней книги» стремится оправдать и Раму, объясняющего свой поступок государственными интересами. Это решение, однако, нелегко дается герою; автор стремится вызвать к нему сочувствие, говорит о его душевных муках — тем сильнее подчеркивается его готовность пожертвовать личным ради общественной пользы, подчинить его чувству долга.

Вообще в четырнадцатой и пятнадцатой песнях поэмы Калидаса проявляет сравнительно мало оригинальности и довольно точно следует за текстом седьмой книги «Рамаяны». Изложение его здесь не более чем добросовестный пересказ содержания известного эпического памятника в стиле классической поэзии; и если в предшествующих песнях были отдельные отклонения от дошедшего до нас текста «Рамаяны», то эта часть поэмы не оставляет сомнений в том, что Калидаса пользовался именно общеизвестной версией «Последней книги».

Деяния Рамы «Последней книги», совершенные им под давлением «общественного мнения» якобы в интересах блага государства, рисуют нам его образ не с самой привлекательной стороны. Калидаса излагает их с эпическим бесстрастием; как мы заметили, он даже старается оправдать Раму, отрекшегося от Ситы, а эпизод с убийством шудры пересказывает внешне как будто одобрительно. Но в том, что сам поэт одобряет бесчеловечное поведение своего героя, мы не можем быть вполне уверены. В четырнадцатой песни он, во всяком случае, осуждает его устами мудрого Вальмики. «Я гневаюсь на старшего брата Бхараты, поступившего с тобою жестоко без причины», — говорит Вальмики, обращаясь к Сите (73). Заслуживает внимания, что этих слов нет в соответствующем эпизоде «Последней книги»[40] - единственное, может быть, место, где Калидаса значительно отклонился от своего первоисточника. И пусть слов прямого осуждения нет в эпизоде с казнью шудры, это деяние Рамы явно созвучно его отречению от Ситы как жертва, принесенная помимо воли, по требованию жреческой морали, которому не подчиниться невозможно.

В шестнадцатой песни поэмы примечателен эпизод ночного видения царя Куши, сына Рамы, в котором ему является божество города Айодхьи. Весьма вероятно, что картина покинутого города навеяна какими-то личными впечатлениями поэта. Хотя эпоха Гуптов, как известно, была временем расцвета городов, но уже и при них некоторые древние центры культуры лежали в развалинах, покинутые жителями и отданные во власть джунглей.