38—40. Он призвал цехи мастеров, чтобы заново отстроить этот город, пришедший в запустение, для чего снабдил их всеми необходимыми материалами. После же отважный потомок Рагху устроил торжественный обряд новоселья с жертвоприношениями животных; жрецы, искушенные в такого рода обрядах, выдержав предварительно пост, совершили их по правилам для столицы, в которой воздвигнуты были великолепные храмы. Он же вступил в новый дворец, получивший наименование царского, как образ влюбленного входит в сердце возлюбленной; и всем приближенным своим он отвел в городе чертоги сообразно их сану.
41—42. И столица с рядами лавок, где выставлены были в изобилии товары, с конями в стойлах, слонами, привязанными к столбам в должных местах, выглядела, как дева, должным образом и уместно украсившая стан свой драгоценностями. И сын царевны Митхилы, пребывая в этой обители рода Рагху, восстановленной в прежнем своем великолепии, не променял бы ее ни на град царя небес, ни на чертоги владыки Алаки.
43—53. Потом наступило лето, словно для того только, чтобы милых его сердцу дев одеть в нарядные платья, усыпанные драгоценностями, белую грудь украсить жемчужным ожерельем и накинуть тончайшую шелковую ткань, колышущуюся от легчайшего вздоха. Солнце приблизилось с той стороны, что отмечена знаком Агастьи[424], а север растопил снега на вершинах Хималая, словно проливших хладные слезы облегчения. День возрос значительно вместе со зноем, а ночь столь же значительно истощилась; и оба подобны стали мужу и жене, ведущим себя противоположно друг другу вследствие ссоры, за которой следует раскаяние. Вода в городских прудах заметно убыла, обнажив нижние ступени спусков, покрытые мхом, отчего поднялись стебли лотосов, и доходила женщинам только до бедер. В лесах пчела опускалась на каждый бутон цветущей по вечерам лозы жасмина, распространяющей благоухание из раскрывшихся лепестков, словно задалась целью их пересчитать. И цветок сириса над ухом девы поник, хотя не выпал совсем, приклеиваясь лепестками к щеке, на которой свежие царапинки заливает потом. Богатые горожане укрывались от зноя летних дней в тени, возлежа на плитах из лунных камней, покрытых сандалом, которые орошались искусственными дождями из установленных в домах душевых приспособлений. И Кама, чья власть пошла на убыль с минованием весны, возвращал ее себе в девичьих волосах, влажных и распущенных после купания, в которые, умащенные благовониями, вплетались потом вечерние цветы жасмина. Протянувшийся с ветви побег арджуны
