в его родном городе “Пацаны, вам это не надо”, который он собирался посетить, вход в спортивно-концертный комплекс был свободным, вот и решили воспользоваться, а он перехитрил и опять не пришел; несмотря на его отсутствие, неизвестные стали раскидывать листовки, и со всех сторон опять слышался свист. Прошло полгода или больше, и – новый конфуз, на сей раз в театре, только уже не свистели, а топали ногами и мычали злобно, как коровы некормленные; не поверил спецслужбам, предупреждавшим – интернет новую акцию протеста готовит, агитирует публику гнусным, утробным образом выражать свой протест, не поверил – и поплатился; с тех пор зарекся выступать в больших аудиториях, иное дело – школа или больница, цех, но и там вместе с угодливыми, льстивыми до приторной фальши улыбками и непременными киваниями головами в знак одобрения он видел пустые, холодные, равнодушные глаза, в которых, как рыба о лед, затаенно билось: до чего же ты надоел, осточертел, как мы устали от тебя… И это был его народ, несознательный и беспамятный, который он окормлял, для которого пахал, как раб на галерах, и столько для него сделал… как это у писателя в “Великом инквизиторе”: лучше поработите нас, но накормите нас, он, ВВП, – накормил, но не поработил же?! Самое главное – они свистят, ногами топают, мычат – и им
не страшно; может, и хорошо, что не страшно, закралась шальная мыслишка, может, это и есть его главное достижение, а его новым тираном нарекли, сравнивают с некогда правившим маленьким рябым Властелином; но тут же мыслишка крамольная покинула мозг, истаяла, испарилась, словно сама себя испугалась – если потакать, свободы разные не только обещать, но и давать, то это черт знает к чему привести может.
На главных телеканалах он сменил начальников, как убрал, перетасовал, спрятал, как меченые карты в колоде, и в конце концов передвинул на новые важные места всех, кто первые двенадцать лет его власти помогал ее укреплять, промывая мозги гражданам и придумывая новые и новые изощренные способы убеждения, что живут они все благополучнее, а будут жить еще лучше в условиях стабильности, что является исключительно заслугой спасителя отечества ВВП; он не имел к этим своим помощникам претензий, они умело и даже вдохновенно исполняли его волю, но затем все лопнуло, мозги граждан словно перевернулись, и под давлением обстоятельств он решил убрать главных исполнителей со сцены, а на их место вывести других, свеженьких, не столь раздражающих публику, но столь же внимательно ловящих каждое слово суфлера в будке. Оставил в прежней должности лишь круглолицего обладателя поповской прически, помятуя его главный непревзойденный талант, а еще в знак признательности за своевременное разъяснение мудреного термина, ставшего одним из символов его, ВВП, правления; речь шла о симулякре, копии, не имеющей оригинала в реальности, ах, как гениально придумал один француз, забыл его имя, да это и неважно; круглолицый объяснил: происходит термин от латинского similo, “делать вид, притворяться”, а разве не этим занимается любой Властелин, и он, ВВП, в том числе…; к примеру, специально отобранный телесюжет – изображение без оригинала, показ того, чего на самом деле не существует; выходит, любой вымысел, ложь – симулякр? – круглолицый деликатно поправил: именно в процессе имитации, симуляции реальности рождается продукт гиперреальности – симулякр. Это звучало как откровение, возникали поистине безграничные возможности изображать то, чего не существовало, собственно, в том или ином виде канал круглолицего, да и другие национальные каналы усердно этим занимались, но у круглолицего выходило лучше всего, за то и был ценим более остальных; ВВП безумно нравилось само звучание – симулякр, си- му-лякр, сии-муу-лля-акр… он изощрялся в произношении, всякий раз разном, фонетика завораживала, вводила в соблазн повторять и повторять – даже нараспев; только он один, казалось, мог столь сильно восхититься прежде незнакомым словом, теперь не слезающим с языка – оно плавно перетекало в три, вернее, четыре других слова, которые были рабочим инструментом его общения и управления: симуляция, имитация, мистификация и, если понадобится, – провокация.
