Нельзя думать, что экстатические состояния, часто именуемые аффектами, вызываются лишь внешними причинами. Отнюдь: порой человек сам ищет и создает ситуации, в которых он мог бы, взвинтив себя, войти в экстатическое состояние и разрешиться насилием.
Но действительно ли один человек, сокрушающий другого, может обрести свободу, тем более внутреннюю? За редкими исключениями здесь должен быть дан отрицательный ответ, поскольку, действуя так, он не только выявляет свою жесткую зависимость от собственных переживаний, но и от того, что является смыслом и целью его поведения; совершенное убийство вызывает новые переживания и новые проблемы и, следовательно, закрепляет его субъективное порабощение, что почти всегда наглядно видно при анализе личности и внутреннего мира человека, совершившего ряд убийств. Поэтому закрадывается мысль, что на самом деле, но на бессознательном уровне, индивид стремился не к свободе, а в прямо противоположном направлении. То, что данное убийство носило характер личностного поступка, здесь ничего не меняет.
Убийство самым парадоксальным образом может сочетать в себе прямо противоположные тенденции и силы: с одной стороны, в нем часто присутствует крайняя неистовость, а с другой — полное в то же время равнодушие к жертве. Но равнодушие не означает, что совершенно не ценима другая жизнь, напротив, убийство происходит как раз потому, что ее стоимость чрезвычайно велика, как в целом, абстрактно, так и применительно к отдельному индивиду. Убивающему нужно, чтобы она, эта жизнь, была им отнята у другого, жертва "просто" платит ту высокую цену, которую назначил преступник. Если бы жизнь не была столь ценима обеими сторонами, то и не была бы нужна убийце. Очень возможно поэтому, что, если потерпевший станет просить убийцу, чтобы тот лишил его жизни, поскольку он и сам хотел покончить самоубийством, тот откажется это сделать. Нельзя, следовательно, говорить об отрицательном отношении к чужой жизни и полном пренебрежении к ней в самом общем плане, как это обычно делается, не раскрывая всех сложных и весьма важных нюансов. Как Авраам не стал бы приносить Исаака в жертву, если бы не любил его горячей отцовской любовью, так и (в большинстве случаев) убийца умышленно не отнимет жизнь у другого, если не будет считать ее наивысшей ценностью, как правило, бессознательно.
Если поверженный политический противник намного выше своей жизни ставит, например, свою семью или свои руки, то победивший его тиран скорее прикажет уничтожить его семью или отрубить ему руки, а не убить. Так же может поступить "обычный" убийца, желающий отомстить: если он знает, что его будущая жертва больше дорожит своей честью, чем жизнью, он постарается каким-то способом лишить его именно чести, а не жизни. Конечно, убийцы редко задумываются над тем, что жизнь есть высшее благо, — это аксиома.
