— Выходит, не было никакого колдовства?
— Ну почему не было… — хитро прищурилась Карамазова. — Было! Солнце завораживающее, море волшебное, любовь вообще штука колдовская. А потом, Феолент, такое странное зачарованное место, там издавна язычники богине любви поклонялись, жертвы ей приносили. И кто со скалы прыгнет…
— Но Линда утверждала: все это неправда! Никаких исторических доказательств не существует.
— Линда твоя и от любви сертификат качества требует. Не понимает, что любовь как море, и жизнь как море… То, что таится в его глубине, часто не видно глазу! И в путеводителях не указано, и в учебниках не написано, а оно есть все равно. Ты ведь тоже наверняка не раз себе говорила: «Это была не любовь!», а в глубине души все равно его любила. И сейчас любишь. Потому и на других смотреть не можешь.
— Что же теперь делать? — жалобно пискнула я.
— А ничего, — развела руками психоаналитическая ведьма.
— Почему?
— А потому, что Шурик твой ко мне уже приходил, — растянула она губы в улыбке. — Я ему все рассказала. Он, бедный, тоже руки заламывал: «Что теперь делать? Маша квартиру сменила, я ее найти не могу!» А я ему говорю: «Расслабься! Без всякого волшебства, как психолог, предсказываю: барышня твоя еще придет ко мне. Здесь ты ее и отыщешь, сердцем почувствуешь и примчишься…»
— А вдруг не почувствует? — забеспокоилась я.
— Почувствует, — рассмеялась Карамазова. — Мы на волшебство полагаться не будем, я ему сейчас на мобильный позвоню.
* * *
Я вышла из дома. Машина, стоявшая у подъезда, подмигнула мне фарами. Открыв дверцу, я села на переднее сиденье.
— Гав! — приветствовали меня сзади.
— Это Семка? — обрадовалась я. — Как он вырос!
— Зато я совсем зачах, — довольно заныл Шурик, но вид у него был самый цветущий и счастливый. Он смотрел на меня, как на седьмое чудо света, не отрывая глаз. По его круглому лицу растекалась радостная улыбка.
— Как ты быстро приехал…
— Знаешь, сердцем почувствовал…
Я иронично улыбнулась.
— Честное слово, — стал убеждать он. — Звонок Иванны догнал меня уже по дороге.
— Я верю, верю…
— А знаешь, какой сегодня праздник? — встрепенулся он вдруг. — Черт, это же чудо, что мы с тобой встретились именно сегодня!
— Ну! — подначила я его.
— Двадцать девятое октября — Международный день Черного моря!
— Ура! — заорала я.
Он сгреб меня в охапку. И как тогда, на Феоленте, взрыв тепла пожаром разорвался в моем сумасшедшем от счастья животе.
И хриплый шалый голос капитана Флинта запел во всю свою луженую ликующую глотку…
