— Есть у меня одна карта, — признался Данбар с плохо скрываемым возбуждением. — О ней эти сучьи воровки понятия не имеют — она привязана к швейцарскому счету!
— О, швейцарский счет! — подпрыгнув, воскликнул Питер. — И какой там лимит?
— Нет никакого лимита, — ответил Данбар, вдруг чего-то испугавшись.
— Безлимитный счет!
— Прошу тебя, перестань! — взмолился Данбар.
— Мы можем нанять лимузин, — мечтательно заявил Питер, обнимая Данбара и подводя его к кухонным дверям, — и уехать из этого национального парка ко всем чертям! Мы можем поехать в Лондон. Мы можем отправиться в Рим и пить «негрони»[7] среди знаменитых на весь мир руин!
— Я не хочу никаких руин! — отрезал Данбар, и его голос обрел привычную властность. — Я хочу вернуть свою империю!
— Ну, конечно, хотите! — Все еще обнимая Данбара за плечо, Питер переступил порог кухни. — И вы ее получите!
— Привет, Питер! — воскликнул Гэрри.
— Маэстро! — просиял Питер и обратился к Данбару: — Встречайте Эскофье[8] Озерного края!
— Пришел подымить? — поинтересовался Гэрри, соскребая со сковороды на серебряное блюдо дрожащие кирпичики омлета.
— Пытаюсь покончить с пагубной привычкой, но привычка покончит со мной быстрее! — отозвался Питер.
— Ну, тогда ладно, — заметил Гэрри. — Но сначала изобрази Орсона Уэллса!
— Орсона Уэллса? — переспросил Питер, идеально копируя манеру речи своего персонажа. — Я не понимаю, что вы имеете в виду! — Он сделал два нетвердых шага назад, огляделся по сторонам, словно полагал, что великий актер где-то рядом, потом тяжело привалился к столу из нержавеющей стали.
— Только не спрашивай, что я хочу поесть, — продолжал он, имитируя характерные интонации орсон-уэллсовского Отелло, в которых мастерски соединились нежность любви и жажда мести. — Ведь тебе известно, что мне предписано есть! — Он сделал паузу и крикнул, вложив в крик всю горечь своего горя: — Рыбу на гриле![9]
— Рыбу на гриле, — усмехнулся Гэрри. — Он всегда знает, чем меня уесть!
— Орсону не разрешили бы насладиться одним из твоих восхитительных соусов, — заметил Питер, — потому что он сидел на диете. Это была цитата из его разговора с официантом ресторана в Лос-Анджелесе, где он обедал с Гором Видалом.
— Выходит, это кусок истории! — заметил Гэрри.
— Я расскажу тебе маленький секрет, Гэрри: все является историей! И в тот момент, когда ты это поймешь, ты тоже станешь историей. Сей знаменитый самозванец — «настоящее» — исчезает в когнитивном провале. Осторожно: провал! — крикнул Питер, точно кондуктор, предупреждающий пассажиров, что двери поезда закрываются.
