— Но мы, ваше императорское величество, служим и гвардии...
— Гвардия есть опора престола. В бой она идёт только тогда, когда армии становится трудно...
Все российские императоры, начиная с Павла I, заботились о том, чтобы с началом войны их наследник-цесаревич и его младшие братья оказались на театре военных действий. Будь то на суше или на море, но обязательно при штабе главнокомандующего. Тогда самодержец мог не без гордости сказать в беседе с иноземным посланником:
— Мой наследник прислал письмо с Дуная (или, скажем, из-под Севастополя). Пишет о последнем бое...
— Чуть не лишился моего младшего. Стоявшего рядом с ним офицера турецкое ядро увечным сделало...
— Как дела обстоят на войне? На днях мой младший в Петербург на недельку прибудет. Вот он нам и расскажет военные новости. Думаю, будет что послушать. Прошу вас ко мне, на семейный ужин...
— Командующий цесаревича к Георгию представил. Не мне решать. Пусть Георгиевская дума слово скажет...
Но всё же императоры разумно берегли своих сыновей, прежде всего наследников, от военных бед. Ядро или пуля, или что ещё хуже — тиф, не разбирают родословия своих жертв. Если есть несколько повзрослевших сыновей в семье венценосца, то нельзя быть всем одновременно на войне. Один из них обязательно должен оставаться при отце. Да и другим не часто приходилось войну начинать и заканчивать вдали от города на Неве и дворцовой жизни.
В домашнем кругу Романовых, в частных беседах на дворцовых приёмах порой велись такие разговоры:
— Мой младший просится к старшим на войну. Готов в гвардии волонтёром стать.
— Что вы ему на то ответили, ваше императорское величество?
— Сказал, что мал ещё. Пятнадцати лет не исполнилось. Война для него ещё найдётся...
— Не опасно ли, государь, наследника-цесаревича на турецкую войну посылать? Об этом весь Петербург говорит.
— Опасливо, конечно. Война всегда война. Но пока Господь Бог Романовых и на суше, и на море хранит.
— Так вы, ваше величество, всё же разрешили ему ехать на юг, в действующую армию?
— Разрешил, ведь он Романов. Но поедет только тогда, когда мой средний с войны прибудет и ступит на землю в Царском Селе. Чтоб я его дома увидел...
— В европейских домах говорят, что русский царь на войне своих наследников бережёт?
— А как же мне их не беречь? Это традиция русского самодержавия, писанная в законах и для государя, и для простого мужика из села. По закону в императорскую русскую армию единственного и младшего сына в семье не берут. Ему, если что, и наследником, и продолжателем рода, и кормильцем стариков-родителей быть.
