— На то будет воля его величества и Господа Бога. А нам с вами только исполнять эту волю, господа офицеры.
— Но если война начнётся, пойдёт ли в поход гвардия?
— Опять скажу: если будет воля государя всея Руси. Мы его воины, ему нами повелевать.
— А всё же, ваше высочество, пойдёт гвардия на Балканы? В Крымскую кампанию наши полки на юг не пустили. Берегли столицу да Балтику.
— Будет всем нам большая война. Верить надо в это, как и в то, что наши солдатушки в ней честь лейб-гвардии не уронят...
8 февраля 1877 года к великому князю прибыл императорский флигель-адъютант. Государь приглашал его к 14.00 к себе в рабочий кабинет. Николай Николаевич спросил знакомого гвардейского ротмистра:
— Военный министр у его величества был?
— Утром императору Милютин доложил о приходе запиской, ваше высочество.
— Как выглядел Дмитрий Алексеевич?
— Крайне озабоченным. Таким и вышел из кабинета его величества. Даже забыл попрощаться с дежурным генерал-адъютантом.
— На Милютина это не похоже. Его ведь в армии называют интеллигентным человеком. Значит, корнет, с турками нас ждёт война.
— Посол в Константинополе граф Игнатьев, как у нас говорят, имеет предписание предложить султану подписать мир с Сербией, ваше высочество.
— Знаю, корнет. Но с турками мы будем воевать не из-за сербов и черногорцев.
— А из-за кого, ваше высочество, позвольте спросить?
— Секрета здесь нет. Из-за болгар, народа славянского и православного...
В назначенное время главнокомандующий войсками гвардии вошёл в кабинет государя. Александр II его уже ожидал, пребывая в задумчивом состоянии. Привычно тепло поприветствовав младшего брата, протянул ему несколько листов бумаги, исписанных знакомым, ровным и красивым почерком. Сказал:
— Сегодня у меня на докладе был Милютин. Разговор шёл о Балканах. Вот его записка, прочти.
— Вижу, почерк генерала Обручева.
— Рука Обручева, а мысли самого Милютина. Составляли вместе. Прочти изложенное, а потом обменяемся мнениями. Скажу одно: время и Россию и нас с тобой уже не ждёт.
Николай Николаевич стал читать, стараясь вникнуть в каждое слово, в каждую фразу. С первых строк от прочитанного стало сквозить тревогой, предчувствием предстоящих военных забот и помыслов. В милютинской докладной записке говорилось следующее:
«...Наше политическое положение в настоящее время.
Внутреннее и экономическое положение России находится в таком фазисе, что всякая внешняя ему помеха может привести к весьма продолжительному расстройству государственного организма.
