Великий князь в тот же день испросил разрешения на личный доклад монарху. Все Романовы любые вопросы, связанные с армией и флотом, решали лично. Тем более касающиеся офицерства:
— Ваше величество, я просил аудиенции у вас по следующему случаю. Впервые на посту командующего округом мне пришлось столкнуться с фактом массовых прошений офицеров, поданных на моё имя.
— Массовых прошений офицеров?
— Да, ваше величество. В один сегодняшний день получил пятьдесят прошений.
— Это очень много и потому беспокоит меня. Особенно когда речь идёт о нашей гвардии. В чём состоит суть прошений офицеров?
— Они просят отпустить их в ряды армии князя Милана. Они готовы стать офицерами-волонтёрами сербской армии.
— Из каких полков поданы прошения?
— Больше императорская гвардия. Есть слушатели академий, из гарнизонных батальонов, других частей.
— Как излагаются просьбы? Настойчиво, в рамках чинопочитания или нет?
— В прошениях субординация соблюдается точно. Резких прошений на моё имя, ваше величество, нет. Равно как и высказываний по существу просьбы.
— Николай, скажи, ты можешь отказать офицерам в такой просьбе?
— Нет, ваше величество, не могу. Речь идёт о чести православной, славянской России.
— Скажу больше — о чести русской армии. Тогда вопрос: мы можем просителей откомандировать в ряды сербской армии?
— Нет, ваше величество. Россия не объявляла войны Турции.
— Верно. Пока до войны дело не дошло. Но отпустить офицеров в Сербию надо.
— Тогда как это сделать, ваше величество?
— Выход вижу один. Пусть они подают рапорта об уходе во временную отставку. По возвращении домой они будут вновь приняты на службу.
— Значит, вы разрешаете им принять на себя статус волонтёров?
— Да. Это моё императорское разрешение. По крайней мере, в европейских столицах приезд большого числа русских офицеров в сербскую армию нежелательной реакции не вызовет. Как ты считаешь?
— Вы правы, ваше величество. Ведь не возмущаются же в Вене и Париже присутствием большого числа англичан-инструкторов в султанской армии.
— Вот то-то и оно. Сегодня же сделай разъяснение моих слов в полках гвардии и гарнизонному начальству...
Проходил сбор пожертвований в пользу восставших южных славян: государь разрешил объявить о нём в печати и сам первым внёс 10 тысяч рублей. Всего было собрано до 4 миллионов рублей. Председатель Московского славянского комитета писатель Аксаков отмечал:
«Две трети пожертвований внёс наш бедный, обременённый нуждою, простой народ».
