— Привет Акеми-тян. Я могу тебя так называть?
Какой ты ласковый дядя, совсем нетипично для местных по отношению к изгоям eta.
— Здраствуйте Каваками-сама. Вы можете называть меня как Вам удобно. Надеюсь Вы принесли деньги и выкупите приятелей Вашего сына и его самого.
— Молодежь часто торопится и совершает странные поступки Акеми-тян. Могу я убедится, что у моего сына и его друзей все в порядке.
— Они сами могут Вам это сказать. Просто прислушайтесь.
Ну а теперь обращение к моим заложникам.
— Эй вы! Ответьте уважаемому Каваками-сама, не слишком ли я напугала никчемных маменькиных сынков?
Ну вот, добрым словом всегда можно добиться желаемого результата. Пленники быстро переходят от громкой и беспорядочно ругани, к довольно таки организованному докладу. Ну да, я злая, коварная и не дружу с головой. А также не ношу нижнего белья, ну вот выдали козырь, а я их так заботливо укутывала в сети.
— Как я понимаю, кроме Вас и этих несдержанных молодых людей внутри больше никого нет?
— Совершенно верно Каваками-сама. Это исключительно вопрос моей личной оплаты, за услуги оказанные в полном объеме и с высочайшим качеством. Ну а поскольку оказанная услуга ничего не стоит, пришлось к моему огромному сожалению воспользоваться столь суровыми методами для привлечения Вашего бесценного внимания.
Впрочем тон моей крайне любезной речи, явно демонстрирует полнейшее отсутствие оного сожаления. Местные женщины так вроде вообще не разговаривают, в принципе. Они при общении с мужчинами всегда переходят на униженно косвенный вариант речи.
Наблюдение через щель между досками двери, показывает что торговец и его слуга явно расслабились. Действительно ждали нападения? В общем то логично, только сейчас до меня доходит, что наивная японская девушка по мнению местных, ничего такого организовать просто по определению не могла. Ну да, суровые древние времена, простые патриархальные нравы. Ты женщина, твое устройства ввода-вывода информации на кухне!
— Я принес деньги, а в этой корзинке еда. Только не успел собрать всю сумму золотом, часть серебром.
— Хорошо. Поставьте корзинку и деньги у двери и отойдите к дороге.
— Мы сейчас так и сделаем. Кенджи-кун, ты тоже пожалуйста отойди.
Кенджи-кун отходит со страдальческим выражением лица. То что оставшаяся парочка молча кивают друг другу, не есть хорошо. А то что я их отлично вижу через специально проделанную щель поверх двери, наоборот дает мне преимущество. Корзина ставится чуть в стороне, мешок кладется прямо в нее. А вот то что хозяин быстро вытягивает из мешка, а слуга из корзины, оптимизма не вызывает. Это явно какое то оружие, причем огнестрельное и современное.
