Веки были тяжелыми, но я упорно старалась не поддаться слабости и вновь их закрыть. Признаться, я боялась остаться одна… и умереть. Каким бы не был мой спутник, оставаться в одиночестве, да еще и в таком состоянии, когда даже не можешь сам себя убить, чтобы прекратить все страдания — оставалось хреновой перспективой.
Пошевелив рукой, я с удивлением заметила, что пальцы вновь слушаются меня. Еле двигались, но слушались. Предплечье, обмотанное светлым куском ткани, ныло, но не причиняло таких неудобств, как раньше.
Он сказал, что нашел меня у входа в дом и то, что мне очень повезло остаться целой, ведь неподалеку от нашего временного укрытия был слышен вой Тварей. Я пролежала без сознания полтора дня, и Дмитрий не был уверен, что мне удастся выкарабкаться. Но в который раз мне удалось упрямо вцепиться за тонкую ниточку жизни.
Надо же, как я стала говорить и писать… даже смешно.
Уже вечер и я чувствую себя намного лучше. До сих пор удивляюсь, что он остался. Не подгоняет и не талдычит о вселенском заговоре. Решено было отправиться в путь завтра рано утром.
Пропитание на исходе и, надеюсь, мы найдем хоть что-то по дороге….
Он прочел мои записи, я так думаю. Вполне мог, пока я находилась в отключке.
Все размышляю над тем, а хорошо ли для меня будет вспоминать прошлое? Ответа у меня на этот вопрос нет. И я не знаю сейчас, что есть «хорошо» для меня. Только одно понимаю, пока есть цель, я не свихнусь от тоски.
На улице что-то происх… (запись обрывается)
Ужас (смазано)… то я испытывала. Мне даже тяжело об этом писать. Позвоночник до сих пор холодит от одних только вос(смазано)… далеко от того места. Но это не вселяет никакой уверенности… черт. Руки трясутся и на сегодня, пожалуй, хватит. Мы сильно устали.
Думала, что если выпишусь в дневник — станет легче, но, кажется, пока я не готова.
Все ушло. Тот мир, что мы помним, навсегда потерян. В этом я убеждена на все сто. Фантомы, рождающиеся из нашей памяти, причиняют только боль. Никогда человечество более не сможет вернуть себе права на эту планету. Теперь ему придется всегда бороться за себя.
Более ни минуты мы не можем чувствовать себя в хоть какой-то безопасности. Сколько бы ни бежали, сколько бы ни укрывались. И днем. И ночью. Эти твари никогда не выйдут из моей головы. Да и Дмитрий… он…
Трое суток почти без остановок, впроголодь мы гнали как умалишенные из того поселка. Ибо, то, что мы там обнаружили, было куда страшнее Тварей, Теней и кислотных дождей вместе взятых.
