— Так зачем ты здесь? — послала она ему не менее хитрый взгляд.
Руки сами потянулись к легкой шнуровке домашнего халата…
* * *
Видение растворилось, уходя вместе с болью. Курт перевернулся на спину и судорожно начал вдыхать ртом воздух. Только недавно он научился уходить от боли в свои воспоминания, но чем сильнее и продолжительнее была волна, тем ярче и реальнее становились кадры из памяти. Маг не понимал хорошо это или плохо. Что, если Курт в следующий раз также уйдет в прошлое, а в какой-то момент обнаружит, что его тело уже занято, а сам он навечно заточен в собственной памяти?
Может, такая смерть вовсе не плоха?
Теплые мягкие руки коснулись его лица, и он приоткрыл глаза. Курт с трудом разлепил будто бы припухшие веки и увидел ее. Наваждение, граничащее с потребностью.
— Ma fée? Снова…?
Лицо любимой было необыкновенно живо. Эмоции отражались на нем, словно ясный день в воде кристального озера. Слишком странно и ненормально для Сшиллс. Слишком обычно в последнее время для Орифии. До чего он ее довел?
— Я не сразу поняла, прости, — горячие губы коснулись покрытого холодным потом лба. — Почему ты ничего не сказал?
— Там, где все началось, разве так трудно угадать? Долго, Рифи…
Лицо Орифии исказилось. Она словно сдерживала подступающие слезы, глаза блестели даже в такой темноте. Какой стыд, что более он ничего не видел.
Гостья повернула голову в сторону, туда, где лежало доживающее последние часы тело орлеанского полукровки. Ожидание смерти отчетливо сгущалось в воздухе. Танцующие черные тени мелких духов только и ждали, чтобы пожрать остатки темной души. Курт немало из него выкачал, провел кучу экспериментов, но все тщетно. В какой-то момент главе клана Вуду стало только хуже от всего этого. Бесполезный кусок мяса. Бракованный уродец Йерта оказался ни на что не годен.
— Ты сам виноват, — тихо и грустно произнесла Сшиллс и вздохнула. — Надо было звать меня сразу, а не тянуть до последнего в надежде, что я приду сама. Какой же ты все-таки беспробудный дурак.
— Пришла, Рифи. Ты же пришла. Наверное, уже поздно, — с трудом он заставил себя говорить. От слабости язык совсем перестал слушаться. — Помнишь уговор?
Снова тяжелый вздох, и изящные пальцы сильнее обхватили его голову.
— Ни за что. Я пришла тебя вытащить. И на этот раз я уверена, что все получится. В нем осталось хоть немного крови?
Сознавая, как путаются мысли, Курт кивнул, даже не разбирая смысла слов и продолжая, как идиот, любоваться красивыми горящими в темноте глазами самой прекрасной этернель. Интересно, сколько еще будет развязано за ее улыбку и взгляд войн? Сколько народов исчезнет, прежде чем свет Орифии угаснет?
