В клане же тем временем ходили упорные слухи о слиянии с соседями: очень уж многие погибли, за оставшиеся до очередных выборов семнадцать лет клан не успеет восстановиться даже формально. Особенно огорчал тот факт, что клан был старым, из числа первых, и войти в какой-то другой было бы серьёзной потерей статуса, да и отдавать столь ценные разработки даром у Совета не было никакого желания — пусть внутри кланов и царил коммунизм, на соседей он, как оказалось, не распространялся, по крайней мере, не в мирное время.
Улучив минутку, я утащил Главу Архивов в уголок — самый старый из советников, как это ни странно, придерживался наиболее широких взглядов и вообще отличался живостью ума, возможно, просто больше других знал, как бывает «по-другому» — и наедине рассказал, что в моём мире были прецеденты, когда после больших войн из-за нехватки мужчин в некоторых местах вводили многожёнство[17]. В том мире это было ещё отчасти обусловлено вопросами репутации, которые в дварфийском клане не стояли вовсе, а вот возможность нарожать больше детей придётся как нельзя более кстати. Тем более, что запасы провизии, заготовленные под запланированное неспешное восстановление клана, при нападении не пострадали, а с учётом потерь из трёхлетних превратились как бы не в шестилетние. Несмотря на всю широту взглядов, идея Гельмуту Густаву Альфреду фон Эдельштайнбергшлосс — между прочим, пра-прадедушке Вильгельмины — категорически не понравилась, но с рациональным зерном он спорить не стал, особенно в свете весьма вероятной перспективы слияния кланов. Совершенно для меня неожиданно идею поддержала Виль (впрочем, учитывая, что семья — это клан в миниатюре, неожиданностью это стало только для меня), поделившись подробностями нашей личной жизни в качестве примера «как помочь женщине быстрее привыкнуть к мужу и скорее зачать ребёнка». Подобная прямота и открытость меня изрядно смутили и вогнали в краску, но, видимо, среди дварфов были вполне в порядке вещей. Во всяком случае, Глава Архивов лишь посетовал, что я не поделился столь полезными знаниями раньше, сосредоточившись на технике. Чувствовал я себя в роли лидера сексуальной революции крайне неоднозначно, и очень настойчивое предложение Совета ненадолго перебраться в старый домик Вильгельмины, как временное решение «по совокупности деяний», воспринял даже с некоторым облегчением.
