Теперь Джек шел рядом со мной; он успокоился — то ли оттого, что лес кончился, то ли от вида дома; во всяком случае, больше он не торопился, его взволнованное лицо разгладилось.
— Почему ты приехал? — спросил он, и тут только я заметил, что на губах у него играет улыбка.
— Ты меня пригласил. И потом, мне было интересно. Мне и сейчас интересно.
— Я думал, может, уговорю тебя на меня поработать.
— Адвокатом или пулеметчиком?
— Может, думал, ты откроешь в Катскилле филиал своей конторы.
Это меня рассмешило. Еще не сказал, что ему от меня нужно, а уже зазывает к себе под крылышко.
— Не имеет смысла, — сказал я. — В Олбани у меня практика. И будущее тоже.
— И какие ж у тебя планы на будущее?
— Политика. Может, конгресс — если повезет. Тут, кстати, нет ничего сложного. Аппаратные игры.
— На Ротстайна работали два окружных прокурора.
— Ротстайна?
— Арнолд Ротстайн. В свое время я сам у него работал. В его распоряжении был целый взвод судей. Почему ты достал мне разрешение на ношение оружия?
— Просто так. Без всякой задней мысли.
— Ты же знал, что я не пай-мальчик.
— Мне это ничего не стоило. Мы хорошо пообщались тогда в «Кенморе», и после этого ты еще послал мне виски.
Он похлопал меня по плечу. Как током дернуло.
— Признавайся, в душе ты вор, так ведь, Маркус?
— Нет, воровать — не по моей части. Но грешки за мной водятся. Развратник, бездельник, вольнодумец, обжора, нарцисс — и горжусь этим. Это мне ближе, чем воровство.
— Я дам тебе пять сотен в месяц.
— И что я должен буду за это делать?
— Быть под рукой. Оказывать юридические услуги. Решать все вопросы с дорожной полицией. Вызволять моих ребят из тюрьмы, когда они напьются или будут дебоширить.
— И сколько ж у тебя ребят?
— Пять-шесть. Иногда набирается человек двадцать.
— И это все? Не самая тяжелая работа на свете.
— Сделаешь больше — больше получишь.
— Что, например?
— Например, придется решать кое-какие денежные вопросы. Мне сейчас надо открыть счета еще в нескольких банках, а светиться не хочется.
— Короче, ты хочешь, чтобы на тебя работал юрист.
— У Ротстайна был Билл Фэллон. Он платил ему еженедельную зарплату. Знаешь, кто такой Фэллон?
— Еще бы, в Штатах нет ни одного адвоката, который бы не знал, кто такой Фэллон.
— Он пару раз защищал нас с Эдди, когда мы попадали в переделки. Спился, бедолага. Ты-то пьешь?
— Пока нет.
— Правильно. Пьяницам — грош цена.
Мы подошли почти вплотную к старому дому, некрашеному строению с заколоченными окнами и дверьми, к которому сзади прилепился то ли амбар, то ли конюшня с щелями вместо окон и дырками в потолке. Вид отсюда открывался немыслимый — природа предстала во всем своем естественном и необъятном величии. Неудивительно, что Джеку это место так приглянулось.
