— Ладно-ладно, только давай быстрее. Переоденься. Прошу тебя, — он отлип от меня и стал впускать, затолпившуюся толпу иногороднего бомонда.
Я переоделся. Но не в заляпанные рваные джинсы и майку, о которую в процессе работы, часто вытирал руки. Нет. На мне красовался новенький, фирменный мотокомбинезон, из чёрной кожи. Пушистые белые тапочки к нему не шли, потому я одел мотоботы. К тому времени, публика расстелилась равномерно по студии. Кому-то нравилось смотреть в окна, кому-то пришлись по душе семнадцать полотен, с ещё свежей, сильно пахнущей краской. В общей сложности накопилось, не менее сорока человек. При длине помещения, шестьдесят метров и ширине в двадцать пять, они чувствовали себя, совсем даже не тесно и вполне вольготно.
А что до меня. То я тоже, неплохо проводил время, сидя на диване и смотря попеременно, то в окно, то на прибывших людей и их реакцию в целом. Константин ведь был профессионал, и нас не посчитал нужным представить. С порога он понёс, какую-то чушь и подвёл всех к столу, тогда как пришли сюда, явно не за хлебом и даже не за зрелищами. Пришли сюда, чтобы прикоснуться к вселенской любви, которую я, как доверенный проводник, украдкой изобразил, со всем воодушевлением.
Когда все удовлетворились видами картин, у людей возникли вопросы. Нелепыми ответами на которые, Константин более не мог их удовлетворить. Только тогда, он впервые поступил правильно. Элементарно, переведя на меня стрелки.
— О, об этом вам стоит поговорить с самим художником и автором картин, у него на этот счёт подлинное мнение.
— Ты нас, наконец, познакомишь? — спросила та девушка, которая застала меня с порога в халате.
— С удовольствием, если смогу его сейчас найти.
— Кай! Кай, ты где? — он не видел меня, потому что, в чёрной коже, на фоне такого же дивана, меня действительно было трудно заметить.
— Здравствуйте, дорогие ценители изобразительного искусства, — сказал я вставая с дивана. — Меня зовут Кай. Я автор картин данных картин. Рад приветствовать всех вас в моей скромной, но уютной студии.
— Здравствуйте Кай. Меня зовут Елизавета. У вас потрясающее видение.
— Благодарю Елизавета. Прошу оставить условности и называть меня, на «ты», я ещё слишком молод.
— Хорошо. Я много посетила выставок за всё время, но твоя меня впечатлила больше всего. Дело не только в уютной, но такой пустой, олицетворяющей саму пустоту, студии. Теперь я буду называть тебя, любимым своим художником. Могу ли я поговорить с тобой сейчас, один на один.
