Увидев этот этнический продуктовый набор, Чак подавил в себе вздох сожаления: за последнее время, что он работал по заданию Интерпола, японская кухня ему окончательно осточертела. Выходец из каменных джунглей Лос-Анджелеса, он предпочитал крепкое пиво, жареный стейк с кровью, виски со льдом. На худой конец мог перехватить гамбургер с плоской котлетой, с кетчупом и майонезом, запить холодной «кока-колой». А все эти суши с сырой рыбой, палочки для еды и алкоголь, который приходится доводить практически до кипения, чтобы получить малую толику опьянения, ему казались едва ли не первобытной дремучестью. Но Исиде нравилась партнерша по заданию, поэтому он стойко терпел яства дикарской кухни.
— Это маки, — ставя поднос на кровать перед Чаком, почти торжественно объявила Сумико и, как обычно, начала объяснять, что это такое на самом деле. — Маки — это комбинация из риса с овощами, морскими гребешками, кусочком лосося, завернутым в листья водорослей кори. Очень вкусно и полезно для мужчин.
— Да? — удивился американец и, легко подхватив девушку за талию, усадил себе на бедра. — А мне что, это уже нужно?
— Что ты делаешь? — слабо сопротивлялась японка, одной рукой расстегивая пуговицы шелковой рубашки, прикрывавшей ее тело, другой направляя в себя возбужденное мужское естество. Наконец справилась и с первым, и со вторым, сбросила на пол рубашку. Негромко застонав, Сумико прикрыла глаза, медленно раскачиваясь; ее узкие, похожие на детские, ладони с тоненькими пальцами нежно поглаживали едва заметную грудь с крошечными сосками персикового цвета.
В отличие от своей партнерши, Чак Исида не закрывал глаза. Крепко сжав упругие ягодицы, он пялился в большое зеркало, висевшее напротив их кровати. В его отражении движения двух тел, густо покрытых змеиными аппликациями, воздействовали на подсознание сильнее любой, даже самой изощренной, порнографии.
Вскоре наступила развязка. От накатившей волны удовольствия американец выгнул спину, едва не встав на борцовский «мост», при этом еще сильнее прижимая к себе девичье тело; следом обессиленная японка, как тряпичная кукла, упала ему на грудь, содрогаясь, будто от удара электрическим током…
— В древние времена тебя бы сожгли на костре как ведьму, — наконец пришел в себя Исида и потянулся к тумбочке.
— Почему? — удивилась девушка, принимая из рук партнера зажженную сигарету. Это была одна из немногих слабостей, которые Сумико позволяла себе после акта любви.
