Заперев дверь на два замка, Нури не спеша стал спускаться вниз. Дом, в котором он снимал квартиру, был старинным, в исторической части французской столицы, и плата была выше, чем за номер люкс в самых фешенебельных гостиницах. Но Камаль не любил экономить на своем комфорте, тем более что возможности позволяли.
Спускаясь по широкой мраморной лестнице, он увидел в окне силуэт Эйфелевой башни. Эта стальная махина, с одной стороны, его раздражала, а с другой — притягивала, как большие космические тела притягивают к себе малые. В чем парадокс такого раздвоения, Нури не знал, да и не собирался над этим задумываться. Он человек дела, а размышления — для философов.
Двор был небольшой, на пять подъездов, «колодцем», с одним въездом через арку, украшенную коваными воротами, которые закрывались на ночь. Возле каждого подъезда заботливыми руками привратников были разбиты клумбы, огражденные чугунными оградами, выкрашенными под старинную бронзу.
Прибывшее по вызову такси, ярко-оранжевое «Пежо», уже стояло у входа в подъезд. Опасности Нури не заметил, не понял, он ее почувствовал. Кожей, нервными окончаниями, спинным мозгом, и, прежде чем прозвучали первые выстрелы, он успел рухнуть на нагретую солнцем брусчатку. Выстрелы, приглушенные цилиндрами глушителей, прозвучали едва слышно. Зазвенело разбитое стекло «Пежо»; обливаясь кровью, водитель уронил голову на рулевое колесо, и пронзительно завыл клаксон.
«Стреляют с двух сторон», — глядя на пулевые отверстия в обшивке такси, догадался Камаль. От выстрелов он пока был защищен цветником, но долго это продолжаться не могло: через несколько секунд стрелки окажутся рядом и просто расстреляют его в упор. «Нужно бежать, только куда? До арки метров тридцать по открытой площадке под перекрестным огнем, ни единого шанса уцелеть. Остается один маршрут — обратно в подъезд, а оттуда на крышу; дальше можно по пожарной лестнице спуститься на соседнюю улицу. Все же есть шанс уйти». Мозг профессионала в одно мгновение выдал наиболее оптимальный вариант из возможных. Оставалось только воплотить его в жизнь. «Неплохо было бы пальнуть по ним для острастки», — злорадно подумал Камаль. Но оружия при себе он никогда не носил. Двадцать лет занятий самым жестким стилем каратэ Окинава годзюрю сделали его самого оружием. Хотя в современном мире кулак не всегда решает исход…
Кувырком Нури ушел в сторону и, пружинисто вскочив на ноги, бросился в спасительное нутро подъезда. Стрелки запоздало перевели огонь; одна из пуль, попав в полураскрытую дверь, отбила кусок филенки.
