Он ушел, и официантка забрала его приборы. Алек спросил у нее, могут ли они посидеть еще в столовой, и, когда она согласилась, заказал Дэйзи чай, а себе кофе.
Дэйзи протянула ему бумаги.
– Я тут все напечатала, – объяснила она. – Чтобы ничего не забыть.
– Замечательно. Вы не будете против, если я закурю?
– Трубку? Конечно, нет – до тех пор, пока вы не возражаете против моего правописания.
Он улыбнулся и полез в карман за трубкой и кисетом.
– А что?
– Я не очень следила за грамматикой, потому что решила: важнее записать абсолютно все, что имеет хоть какое-то значение, и потом, я печатала все это до часа ночи.
Одобрительно кивнув, Алек расправил бумаги на столе перед собой и принялся читать, набивая при этом трубку. Запах трубочного табака ударил Дэйзи в нос. Как жаль, что люди предпочитают жечь это зелье: ведь оно гораздо приятнее пахнет свежим. На кисете красовались не очень ровно вышитые синие инициалы «А. Ф.». Работа Белинды, догадалась она. Понравится ли она дочке Алека, когда они познакомятся?
Прихлебывая чай, она наблюдала за тем, как он читает – внимательно, словно позабыв о ее присутствии. Трубка, выпустив несколько клубов дыма, погасла, но он продолжал сжимать ее зубами, делая время от времени автоматической ручкой пометки на полях записей.
Лицо его сосредоточенно застыло, раз или два он нахмурился. Спокойный, уверенный – настоящий полицейский.
Алек дочитал последнюю страницу и отложил бумаги.
– Вы поступили абсолютно верно, вызвав меня сюда, – серьезно произнес он. – В том, что вы написали, нет ничего определенного, но и этого достаточно, чтобы задуматься о том, почему инспектор Даннет все это игнорирует.
– Не судите его слишком строго, пока не познакомились с леди Валерией.
Рот у Алека сурово сжался.
– Какой бы она ни была, непростительно, когда полисмен пренебрегает своим долгом. Я уж не говорю про незаконный арест. Но вы понимаете, что хотя реальных улик против Моргана, похоже, нет, но и улик, свидетельствующих в его пользу, тоже нет?
– Понимаю. Но мы обязательно их найдем.
– Мы? Дэйзи, вам ни в коем случае нельзя вмешиваться в это дело!
– Я и не собираюсь вмешиваться. Я только помогаю. Вы не можете не признать, что здесь все не так, как в прошлый раз. Я не испытываю ни малейшей симпатии к тому, кто убил невинную девушку.
– Невинную? – скептически переспросил он. – Незамужняя, беременная, причем вероятных отцов у ребенка целых двое.
– Ох, Алек, не будьте ханжой. Она не причинила вреда никому, кроме самой себя.
