Кислый вид, с которым леди Валерия приняла ее слова, дал Дэйзи понять, что они достигли цели. Если она дала слово не общаться с прессой «как гостья», у хозяйки не будет возможности пытаться выставить ее из дома как можно быстрее.
Впрочем, та мгновенно нашла новый повод пыхать кипятком.
– Наши дела? То, что эта дуреха не нашла себе лучшего места умереть, как в наших владениях, еще не делает это дело нашим!
Краем глаза Дэйзи увидела, как рука Себастьяна дернулась, что можно было бы расценить как знак протеста, но, когда она посмотрела в его сторону, он молча ел суп. Он вообще выглядел апатичным, как после сильного эмоционального всплеска, хотя Дэйзи могла лишь догадываться, что стало его причиной.
Какие отношения связывали его с убитой?
– Я говорила с этим типом, пешкой из полиции, – продолжала леди Валерия. – Инспектором Реннетом или как там его. Он понимает, что наша семья ничем не может помочь его расследованию. Я не вижу ни для кого из нас необходимости присутствовать на судебном заседании, хотя, как это ни печально, мистеру Гудмэну и двоим садовникам все-таки придется дать там показания.
– Мне сказали, меня тоже могут попросить, – подала голос Дэйзи, интерпретировав сержантские «навряд ли» так, как ей было удобно.
– Печальная перспектива для любой леди, – подытожила леди Валерия и, удовлетворенная моральной победой, сменила тему. Пирог с говядиной и почками, а также последовавшая за ним яблочная шарлотка сопровождались подробным повествованием о торжестве, одержанном ею над бездарными членами комитета.
Остальные не произнесли практически ни слова. После ленча Бен Гудмэн предложил показать Дэйзи интерьер дома. Ей показалось, что вид у него до сих пор усталый, к тому же солнце продолжало светить, что позволяло фотографировать внутренний двор и задний фасад дома, поэтому она отказалась и предложила:
– Может быть, завтра утром?
Уголки его губ чуть дернулись вверх.
– Можно не спешить. Вы ведь убедили леди Валерию позволить вам оставаться здесь хоть до бесконечности.
Дэйзи удалось отснять еще катушку, не забравшись при этом ни на одну урну. В последнюю очередь, когда солнце уже клонилось к закату, она вернулась в зимний сад и сделала еще несколько снимков Борея. Не идеальные условия, но и не худшие, надеялась она. Даже самый респектабельный журнал с радостью опубликует фото респектабельной статуи, которой посчастливилось стоять в саду, где произошло жестокое убийство.
На яму она старалась не смотреть.
