— Не ёрничай, — оборвал Жак. — Что ты прячешь под перчатками?
— Большинство людей прячут под перчатками руки. Я — не исключение, — ответил Крис, поднимаясь с места. — И можно на этом закончить допрос?
Он направился к выходу, но отец двинулся следом.
— А ну-ка сними.
— С чего бы? — Крис остановился.
— Я сказал: руки покажи. — Жак бесцеремонно схватил сына за запястье, собираясь стянуть нычку.
Крис резко развернул предплечье, высвобождаясь из захвата. Отступил к двери.
— Мои руки — не твоя забота, ясно? Хочешь узнать о моих отношениях с законом — воспользуйся своими связями. Раньше тебе ведь не приходило в голову узнавать обо мне от меня.
Жак сверлил сына взглядом.
— Учти: допрыгаешься — на сочувствие не рассчитывай. Я предупредил. Мне не нужен сын, который постоянно влипает в неприятности.
Грохнула распахнувшаяся форточка. Зазвенело разбитое стекло. Порыв холодного ветра пронёсся по комнате, смёл со стола несколько салфеток, качнул люстру.
Крис вздрогнул, сжал ручку двери, но взгляда от лица Жака не отвёл.
— Я ни минуты в этом не сомневался, товарищ подполковник.
И вышел раньше, чем отец успел ответить.
* * *
Гай Сиверс ничего не имел против магов. Иное казалось бы странным. У его отца было поле, у его жены было поле, у многих его друзей было поле… Скорее уж, он сам был исключением, отклонением от зимогорской нормы. И всё-таки Гай давно считал, что законы, касающиеся магов, необходимо не то чтобы ужесточить, но… хотя бы откорректировать.
В последние месяцы эта уверенность только крепла. Легко, должно быть, произносить высокопарные речи о равноправии: о том, что все мы люди, независимо от наличия поля; о том, что законодательное дробление общества приведёт к дестабилизации отношений… Но, когда ежедневно имеешь дело с реальной кровью, реальной грязью, реальными слезами, всё видится немного иначе. Последствия бездумной гуманности законодательства слишком бесчеловечны. Гай с радостью поверил бы возвышенным речам и согласился бы с тем, что закон должен быть одинаков для всех. Если бы не простая неопровержимая истина: ни один человек не может причинить столько зла, сколько даже самый слабый маг.
Примеров можно было привести массу, но Гаю всегда вспоминалось одно конкретное дело. Не первое и далеко не самое громкое из тех, которыми ему доводилось заниматься, но прочно врезавшееся в память. Случай был рядовым. «Банальная бытовуха», — пожимали плечами коллеги. Муж избивает жену. Что может быть обыденнее? Избивает не то чтобы сильно и не то чтобы часто. Так, поколачивает, когда выпьет…
