От первоначального шока за ночь не осталось и следа, зато любопытство разыгралось не на шутку. Не думая о времени (газету теперь всё равно сдадут без него), Виктор кружил по городу с видом восторженного туриста. В местной архитектуре почти не встречалось современной убористой кладки: если уж кирпич — то старый, крупный, неоднородный по цвету; если камень — то мощный, не декоративный. Попадались и деревянные постройки с замысловатыми резными украшениями. Были в городке и широкие улицы, и тесные переулки, где вряд ли разминулись бы два человека, и парки, ещё не одевшиеся листвой, но летом наверняка тенистые, и просторные площади с фонтанами, струи которых соперничали по высоте с окружающими зданиями.
Машин Виктор так и не увидел, зато едва не попал под неожиданно вывернувший из-за угла трамвай. На каждой улице манили к себе стильные кафе и магазинчики с книгами, сувенирами, детскими игрушками, местными напитками и сладостями. Там, где позволяли размеры окон, товары выставляли напоказ, владельцам иных зданий приходилось пользоваться рекламными изображениями: никакого неона, каждая вывеска — произведение живописного искусства. Реклама была изящной, ненавязчивой и, возможно, поэтому Виктору хотелось посидеть в каждом кафе, заглянуть в каждый магазин, рассмотреть все предложенные товары и обязательно что-то купить. Наверное, будь у него местные деньги, он все их потратил бы за несколько часов прогулки. Но денег не было, так что от шопинга пришлось воздержаться. И от обеда тоже.
Город, поначалу завороживший незваного гостя своей новизной, постепенно начал разочаровывать. Стоило ли попадать в другой мир, чтобы убедиться, что он ничем не отличается от родного? С тем же успехом можно было куда-нибудь в Европу съездить. Если выбить из начальства отпуск, конечно. И ещё вопрос, что считать большим чудом — перемещение между мирами или этот самый отпуск.
И тут Виктор увидел их. Возле входа в высокое по местным меркам четырёхэтажное здание общались трое парней. Двое бурно о чём-то спорили, эмоционально размахивая руками, а третий слушал, то и дело вставляя в разговор короткие реплики. Он сидел прямо на ступеньках крыльца и подбрасывал на ладони мячик, по размеру похожий на теннисный. Это выглядело бы совершенно естественно, если бы предмет, оторвавшись от руки, не начинал выписывать замысловатые фигуры, игнорируя законы физики. Несколько раз мячик облетал вокруг спорщиков, зависал между ними, мельтешил перед глазами, отвлекая от разговора и ловко уворачиваясь от рук.
