— Ни с места, — ровно предупредил Мариуш, стряхивая трость со шпаги. — Пробелы в моем образовании обсудим позже. Что с кольцом?
— Всего лишь печатка, — усмехнулся призрак, послушно останавливаясь и косясь на матово светящееся лезвие шпаги. — Или печать, если угодно. Подтверждающая принятие наследства. Небесное железо? Предусмотрительно. Но… не поможет. Ты по своей воле принял наследство и связанные с ним обязательства. Какая жалость, что душа моего наследника заранее заложена в качестве выкупа за мою. Войди в мое положение, Коринза, я был уверен, что наследнику у меня взяться неоткуда. Добродетельная жизнь во славу науки…
— Назад, — прошипел Мариуш, хлестнув лезвием шпаги по протянувшейся к нему руке.
Лезвие рассекло пустоту, полосу лунного света там, где только что был призрак. Оскаленное лицо оказалось совсем рядом — и Мариуш от души сыпанул в него солью из левой горсти.
Призрак взвыл, рассыпаясь. И снова замерцал шагах в трех.
— Это я тебе еще припомню…
Майсенеш опять оскалился, в его улыбке оставалось все меньше человеческого. Мариуш подобрался, как перед прыжком, сжимая шпагу. Соли было маловато, но еще на раз хватит. А что потом? Что же он натворил, надев перстень?
— Сделка неправомерна, — со всей возможной уверенностью проговорил он. — Чужой душой вы распоряжаться не вправе.
— Договор, — напомнил Майсенеш, алчно глядя на него. — Ты принял плату. Можешь забрать ее, если успеешь!
Качнувшись в воздухе, он вдруг выгнулся, заколебался и стремительно втянулся в полуоткрытый рот трупа. В наступившей тишине с жуткой отчетливостью раздался хруст, когда покойник повернул закостеневшую шею и взглянул на Мариуша слепыми мутными глазами.
— Не… упрямься… глупец… я… не… хочу… повредить… тело…
Глухой скрипящий голос, будто продирающийся через мертвые голосовые связки, заставил Мариуша передернуться от отвращения. Тело? Вот проклятье! Кадавр! Майсенеш создал из собственного трупа кадавра — временную оболочку, средство для охоты на живого человека.
— Ну вы и тварь, Майсенеш, — проговорил он непослушными губами, нащупывая в кармане бесполезную сейчас соль. Солью кадавра не напугать, это не бестелесный призрак. Обожжет слегка, не больше. И шпага ему не слишком страшна. Завязнет, а кадавр доберется до него и выжрет душу, освобождая место своему хозяину.
Майсенеш растянул губы в улыбке, засохшая кожа лопнула, обнажая плоть. Опершись руками о землю, он начал вставать, с каждым мгновением двигаясь все увереннее. Огонь? Зажигалка и даже факел не помогут: мертвая плоть горит не лучше сырого мяса, простым огнем с ней ничего не поделать. Мариуш отступил к самой ограде… Кадавр будет преследовать намеченную жертву, убивая по пути всех, кто попытается помешать. Его нельзя выпускать в город! И практически невозможно убить во второй раз…
