— Какая еще дочь?
— Со мной спит. То есть не хочет спать. То есть… Блин! Ты меня опять запутал, — сорвался маньяк Паша.
— Да хоть вся их семейка с тобой переспит, мне все равно! Хочешь счастья — плати в кассу. Все! Пока.
Я сбросил звонок. В этот момент в зеркальной комнате уже никого не было.
— Пропустил! Из-за тебя, дурачок, — сказал я, обращаясь к трубке.
В ответ телефон снова выплеснул из себя пронзительный сигнал. Но на этот раз на дисплее отразилось имя «Анечка». С Анечкой мы были знакомы уже года четыре. Она ходила на мои лекции в период моей преподавательской деятельности на факультете журналистики. Не знаю, зачем ей это было нужно. Ведь она училась в другом институте, на другую профессию. А в итоге и вовсе стала стюардессой. Она всегда выделялась на лекциях. Задавала вопросы. Спорила. Потихоньку мы сдружились. Стали встречаться. Ничего интимного. Просто по дружески. Но сейчас все изменилось. Мы практически перестали видеться. Издержки профессии. Она всегда была в полете. Удивительная работа. Иногда, назначая встречу, она говорит: «…ну что, увидимся вечерком, только вот в Бельгию слетаю…» И вот сейчас, может, я подниму трубку, и услышу её голос из Парижа или Пекина.
— Алло! Привет, милая!
— Привет. Не разбудила? У нас глубокий вечер. Я в Нью-Йорке.
— А у нас утро. Но я уже не сплю, — ответил я.
— Я по тебе сильно скучаю. Вот выпила бокал шампанского в номере и все вспоминаю тебя.
— Я тоже о тебе часто вспоминаю. Как ты? Когда будешь?
— На следующей неделе. Как приеду, позвоню. Просто хотела услышать тебя.
— Рад, что это доставляет тебе удовольствие. Приезжай поскорее. Придумаем какой-нибудь культпоход.
— Ну, ладно! Давай! Пока! Просыпайся и бодрствуй. А я, наверное, лягу спать пораньше. Очень устала.
— Пока! Звони!
— Пока!
Через минуту, я подумал, что как-то не очень тепло с ней поговорил. Это меня озадачило, но не расстроило. В следующий раз поговорю тепло, пообещал я себе и тут же забыл о звонке. Потому что в голове все стояла картина зазеркальной измены. К сожалению, там уже никого не было. Спектакль закончился без меня. И мне ничего не оставалось, как собраться и поехать на студию.
Я был правой рукой шефа. Он придумывал, что снимать, находил на это большие деньги, я делал все остальное. Он мне доверял. И я как мог, оправдывал это доверие. Моей задачей было — воплощать в жизнь его идеи.
Я приехал на студию почти к обеду. Состояние у меня было разобранное. Там вовсю шло совещание съемочной группы. Актерам, ассистентам, гримерам, осветителям, операторам и другим участникам проекта Праздников и моя помощница Таня объясняли основные задачи предстоящей работы. Для собрания, в уголке студии был выстроен импровизированный зал из пары десятков стульев и большой доски, на которой режиссер чертил свои привычные схемы. Это стандартная процедура, с которой Праздников всегда справлялся уверенно. Я тихонько сел на последний ряд. Выступающий заметил меня и кивнул. Жестом я показал ему, чтобы он не отвлекался и продолжал. Но было поздно. Внимание присутствующих уже переключилось на меня. Собравшиеся с любопытством разглядывали мою персону. Многие видели меня впервые. Мне пришлось встать и представиться.
