Он преувеличенно почтительно склонил голову в сторону Гилеры. Та невозмутимо повела плечами.
— Я решу это дело лично.
— Надеюсь, щадить вы его не станете, — осклабился Моль.
— Не думаю, что тебя это касается, мальчик, — не скрывая высокомерия, откликнулась Гилера. С этими словами она, не глядя больше ни на кого из присутствующих, вышла из комнаты.
Я поразилась тому, что напоследок вампирша ничего мне не сказала. Даже мысленно. Или боялась, что снова Властелин вмешается? Оставалось только догадываться.
— Вам есть еще что сказать Тее? — чуть снисходительно обратился Эрбин к Моли, буравящему меня неприязненным взглядом.
— Думаю, ей все скажет Хозяин, — с нескрываемым злорадством проговорил он.
— В таком случае вам ни к чему здесь задерживаться дальше… — протянул наставник. — Мне же есть, что сказать новообращенной. Напомнить ей о существовании правил.
Моль просиял, надеясь, что мне все же устроят выволочку, и, гордо расправив плечи, покинул комнату.
Едва дверь за ним закрылась, Эрбин устремил на меня холодные стальные глаза.
— Я ведь предупреждал, что ничем хорошим это не закончится.
— Что будет с Эннием? — проигнорировав его слова, спросила я, нервно сцепляя пальцы на груди. — Что она с ним сделает?
— Показать?
Губы Эрбина тронула легкая улыбка.
— В смысле?
Я непонимающе воззрилась на него и тут же в голову хлынули образы. Роскошная спальня Гилеры, заставленная различными безделушками. Лежащий на большой кровати юноша, уже пришедший в себя и теперь смотрящий на склонившуюся над ним женщину.
— Как вы это делаете? — прошелестела я так тихо, словно боялась, что образы в голове могут меня услышать.
— Всего лишь охранная магия, которую я установил во всех помещениях Обители. Когда захочу, я могу увидеть то, что пожелаю, — пояснил Эрбин, внимательно глядя на меня. — Сейчас я тебе передаю то, что вижу сам.
Я больше не слушала его, сосредоточившись лишь на образах в голове.
— Малец Аттия многое себе позволяет, — воскликнула Гилера, присаживаясь на постели рядом с Эннием и отводя прядь волос с его щеки. — Он мог забить тебя до смерти.
— Когда-нибудь он поплатится за это, — сухо и невыразительно сказал демонит. — Когда я стану достаточно силен…
— О, ты станешь, мой хороший! Обязательно станешь, — проворковала она, приникая губами к крови на его лице. Слизывала ее так жадно, словно кошка сметану.
Я содрогнулась от этого зрелища. Неужели и я когда-нибудь буду так реагировать на кровь? Стану получать удовольствие от ее вкуса? Но больше задело даже не это, а то что она делает это с Эннием. Моим Эннием!
