Сколько времени он полз, то и дело останавливаясь и впадая в забытье, он не знал. Остановился он только тогда, когда очутился в следующей пещере, которую освещали лучи заходящего солнца, пробивающиеся сквозь неплотную завесу лиан, отгораживающих ее от мира. На стене пещеры была высечена надпись, которую Кроуфорд прочел без труда.
«Самое дорогое я оставил здесь. У. Р.»
Стиснув зубы, Кроуфорд дополз до этой стены и принялся копать ножом прямо под надписью. Не прошло и пяти минут, как нож его звякнул о что-то железное. Разгребая руками острый песок, Фрэнсис ободрал руки в кровь, но перед глазами его показалась окованная железом деревянная крышка сундука.
Жажда сделалась невыносимой, но удовлетворить ее можно было, только проделав обратный путь. Однако это было невозможно. У него просто не было сил, ни физических, ни моральных.
Он с тоской подумал о пустой серебряной фляге, бесполезно болтающейся у него на поясе. Когда была вода — ее не было, когда появилась она — не стало воды. Самый неизменный закон бытия.
Кроуфорд облизал соленые от пота запекшиеся губы и принялся медленно откапывать сундук. Вытащить его он даже не надеялся. Он просто хотел открыть его и посмотреть, что внутри.
Солнце зашло, и, изнемогая от жажды и голода, Фрэнсис без сил рухнул на песок возле сокровищ.
Очнулся он с первыми лучами солнца и твердо решил вернуться назад. Умереть над кладом не входило в его планы, и лучше было вновь потерять клад, чем собственную жизнь.
Он снова прополз на четвереньках до нижней пещеры. Затем, собравшись с силами, Кроуфорд предпринял спуск по ненадежной лестнице. Ноги его дрожали, и примерно на середине он сорвался, едва не переломав себе все кости. Но вскоре перед ним сверкнули зеленые воды озера. Утолив жажду, Кроуфорд задумался. Все, что случилось до того, как он проник в пещеру, он постарался выкинуть из головы. Не навсегда. Лишь до тех пор, пока не доберется до цели. А уж потом он вспомнит все, потому что никогда ничего не забывает.
Вернулся обратно он только на следующий день. С ним был запас воды, несколько зажаренных лягушек и съедобные коренья. Еще с ним были палки, которые он намеревался использовать как рычаги.
К вечеру сундук был откопан полностью и стоял на дне ямы трехфутовой глубины. Кроуфорду при помощи ножа удалось открыть проржавевший замок, и теперь он собирался откинуть крышку.
Сундук был полон обветшавших кожаных мешочков, каждый из которых содержал в себе жемчуг, разложенный по размерам, нешлифованные изумруды, некоторые прямо с породой, и золото. Золота было больше всего — золотые браслеты, подвески, статуэтки божков и зверей, диски, ножные украшения… Здесь было много всего, но, роясь в мешочках, Кроуфорд искал то, ради чего Рэли пошел на это безумие. И он это нашел. На дне сундука, тщательно завернутый в кожу, лежал безупречной выделки, абсолютна прозрачный, будто стеклянный череп. Он был как настоящий, и на мгновение Кроуфорд почувствовал себя безумным датским принцем, разрушившим целый мир ради мстительной прихоти мертвеца.
