Стейси же прогадала с браком. Ей достался гордый и своенравный муж, отнюдь не готовый терпеть безобразия за своей спиной и выросты из костного вещества на голове.
— … когда у меня родился сын, я испытал неописуемое блаженство. Я занёсся, стал надменным, кичился, что у меня появился наследник. Почти в сорок лет, когда у тебя рождается ребёнок, испытываешь иное ощущение, нежели в двадцать. Через три года родилась Анабель, моя вторая дочь. Я старался уделять внимание детям, но больше времени я тратил на усмирение Стейси и на то, чтобы заставить её интересоваться детьми. Вскоре я разочаровался в ней полностью, поняв безнадёжность напрасных стараний, а вместе с этим ушла и отцовская спесивость. Я был сильно опечален своим снова неудавшимся и распавшимся браком. На пятом десятке лет я осознал, что вот теперь, наконец-то, повзрослел. До этого я всё воспринимал, как забаву, как игру. Думал, развлечения и радость будут длиться вечно, беззаботность не покинет меня до самой смерти. А после этого стал гораздо серьёзнее, требовательнее. Хотя, немного поостыв и отбросив раздражённость, которую разожгла во мне Стейси, я, Ти Джей и, вернувшийся к нам после рождения пятого ребёнка, Робин, начали по новой свои похождения.
Беллона снова застыла. Виталий подошёл к тому рубежу своей жизни, когда он встретился с Минервой. Вот-вот он откроет все секретные стороны судьбы её тёти, и сокровенные тайны его собственной души. Но опять ничего подобного не произошло. Ожидания принцессы не оправдали себя.
— Когда на свет появилась Дарма, наша с Гвинет дочь, я словно обрёл второе дыхание. Никогда я не любил своё дитя больше, чем её. Я сам занимаюсь её воспитанием, сам подолгу наблюдаю за её играми, прогуливаюсь с ней. Ей сейчас тринадцать лет, немногим младше вас… — только сейчас император поймал себя на мысли, что отношение к принцессе Феира у него плавно переходит от влечения к отцовской привязанности. Ведь эта девушка, действительно, была под стать его дочери — с невинными глазами, внимательная, относящаяся к нему с почтением. К тому же, она была племянницей его безвременно ушедшей Минервы. Да, именно из-за этого он сразу обратил на неё внимание, именно из-за её отдалённого сходства с ней он воспылал к Беллоне жгучим интересом. Но, если он станет домогаться расположения этой девушки, как мужчина, то не осквернит ли этим память любимой? Как он мог так по-идиотски себя повести! Конечно же, он не имел права даже думать о близости с принцессой. Просто желание воскресить Минерву в представленной ему Беллоне настолько сильно захватило его, что он еле смог с собой совладать. Слава Богу, он вовремя опомнился!
