Руки Лео развели полы халата, под которым ничего не было, но Заринэ, замершая и пытающаяся осознать, кончится ли всё это убийством, вдруг поняла, что её голой коже нравится чувствовать кожу Лео. Это испугало её не меньше, чем предвкушение смерти, однако не помогло как-то воспротивиться или перейти к активной защите. Волосы мужчины, уткнувшегося ей в изгиб между шеей и плечом, щекотали, дыхание опаляло, вызывая мурашки и ещё большую дрожь. Колени тряслись. Неужели он сделает с ней то же самое, что делал муж? Когда тот укладывал её на живот и наваливался сверху — это было неприятно и гадко, а сейчас… сейчас она наконец-то поняла, чего хотела. Чтобы эти руки сжали её именно так, как сжали. Лео сорвал халат и отбросил его прочь. Разведя ноги Заринэ, он спустил быстро свои штаны и, приподняв её за бедра, абсолютно готовый, попытался войти в девушку. Сжав губы, она ощутила сладостное, и одновременно с тем тянущее чувство. Боясь произнести хоть звук, Заринэ, чей исламский фатализм был ещё силён, боялась скорее привлечь внимание посторонних и опозориться, чем испытать что-то запретное, что вот-вот случится. Лео надавил сильнее и глубже. Между бёдер стала появляться, усиливаясь, боль. Рвущая и неприятная боль. Но губы мужчины вновь заплутали по её лицу и шее, перейдя к уху и укусив за мочку, и Заринэ, смежив плотно веки, вытерпела до конца вторжение в себя, такое невыносимо тесное и заполняющее, что ей показалось, будто она прорвется насквозь. Первобытное рычание оглушило её на миг. Лео задвигался быстрее и яростнее, насаживая на себя девушку навстречу своим рывкам. Вцепившись в его плечи, Заринэ до предела опустилась на его член и почувствовала что-то обратное боли. Это было чем-то непередаваемым и, хотя странным, но всё же хотелось продолжать. Сцепив зубы, словно у него свело челюсть, Лео сквозь них надрывно прорычал ещё несколько раз и, дернувшись в Заринэ, застыл. Девушка ощутила внутри себя какое-то горячее присутствие, словно внутри, внизу живота, что-то лопнуло. Никогда прежде ничего подобного с ней не бывало. Выдохшийся, как будто с вытащенной батарейкой, Лео плавно опустился на колени, опустив с собой вниз и персиянку. Больше двух минут они просидели так в полнейшей тишине, после чего мужчина медленно поднял лицо, приходя в себя. Глаза его были прежними, темно-карими, глубокими и понимающими, добрыми и страдающими.
— Лео… — прошептала Заринэ, тронув его щеку, но он вдруг отпрыгнул, как ошпаренный. Встав за метр от неё, он окинул глазами сидящую на полу девушку, кровь на её ногах, её наготу и скомканный халат в стороне. Схватившись за голову, он округлил глаза и, проскулив или провыв в полсилы, замотал ею, потом закрыл ладонями лицо и, так и не посмотрев больше на Заринэ, побежал прочь, пугаясь самого себя и ненавидя.
