Осборн: Ты любишь возиться в саду?
Троттер: Да любил, знаете ли, вечерком заняться цветами. У меня перед домом вполне приличный газончик. Летом, когда на нем расцветали красные, белые и голубые цветы — залюбуешься!
Осборн: Не сомневаюсь.
Троттер: А тебе нравится работать в саду?
Осборн: Да. Еще мне нравится прокатиться в лес на велосипеде за подснежниками, а потом посадить их в своем саду.
Троттер: И неужели они росли?
Осборн: Представь себе. Надо только вокруг примять немного мха. Кстати, если дома солнце уже припекает, подснежники скоро вылезут.
Троттер: Я помню, как однажды прошлой весной, когда немцы частенько пугали нас фосгеном, мы почувствовали какой-то подозрительный запах, и кто-то крикнул: «Газы!» Ну, мы все, конечно, напялили противогазы…
Осборн: А что это было?
Троттер: Да дерево какое-то зацвело! Представляешь, до чего дошло! (Пытается застегнуть китель на все пуговицы) О Господи! Все-таки надо худеть. (Встает) Пойду, сменю Стэнхоупа. А то он будет ругаться как сапожник. У него еще то состояние с утра!
Осборн: Я сменю тебя в одиннадцать.
Троттер: Вот и славно. А то я страсть как не люблю это время на передовой. Немец только позавтракает и начинает кидаться всякими хреновинами, чтобы напомнить о себе. Но, по правде сказать, уж лучше пусть пара гранат разорвется, чем такая смертельная тишина. (Надевает каску, берет противогаз и поднимается по ступеням) Пока!
Осборн и Рали: Пока!
Осборн: Ну, теперь Стэнхоуп отправит вас в караул одного.
Рали: Правда? В котором часу?
Осборн: После меня, наверное, примерно с двух до четырех.
Рали: Понятно. (Пауза).
Осборн: Ну, и что вы думаете обо всем этом?
Рали: Да все нормально. Правда, такое ощущение, что я здесь уже целую вечность.
Осборн: (набивая трубку) Так и должно быть. Хотя время все-таки идет.
Рали: Мы здесь на шесть дней?
Осборн: Да.
Рали: Пока даже не могу себе представить конец шестого дня.
Осборн: Ничего, двенадцать часов уже прошли. Зато потом, когда нас сменят, как же будет здорово снова оказаться на квартирах, принять горячую ванну, а потом просто посидеть с книжечкой где-нибудь под деревом!
Рали: Мне кажется, что я уже целую вечность не видел настоящего дерева с ветками и листьями, а ведь я здесь всего двенадцать часов.
Осборн: Что вы чувствовали на передовой?
Рали: Ничего особенного. Вот только было ужасно тихо, так что даже жутковато делалось — все передвигаются крадучись и переговариваются вполголоса. Громко ведь не поговоришь, когда немцы всего метрах в семидесяти, правда?
