В кают-компании «Северянки» за столом сидели офицеры. Был час обеда. Никишин, позванивая посудой, хлопотал по хозяйству.
- Всплывать на перископную глубину! - скомандовал Мельничанский в центральном посту. - Поднять перископ!..
- Есть! - ответил Шапочка, перекладывая рули.
Мельничанский привстал с разножки, цепко взялся за рукоятки перископа, припал глазом к окулярам и некоторое время молча всматривался, поворачивая перископ по всему горизонту.
- Стоп всплывать! - предупредил он, продолжая поворачивать перископ. - Горизонт чист!.. Небольшая волна захлестывает перископ… Подвсплыви, боцман!
Шапочка «подвсплыл».
Продолжая осматривать поверхность, минер совершил полный круг, выкрикивая так, чтобы слышали все:
- Горизонт чист!.. Притопи, боцман!.. Горизонт чист!..
В соседнем отсеке кают-компании Плескач, Логинов и остальные офицеры внимательно и настороженно прислушивались.
- Горизонт чист! - окончательно определил Мельничанский.-Погружаться на глубину… Опустить перископ!..
В кают-компании удовлетворенно переглянулись и перестали прислушиваться. Шапочка снова переложил рули, а Мельничанский приказал доложить командиру соединения и командиру лодки, что горизонт чист.
Дверца маленькой кабинки в центральном посту приоткрылась.
Сахаджиев появился на пороге штурманской рубки.
- Все всплываешь и погружаешься? - бросил он Мельничанскому, направляясь к кают-компании. Но, очутившись в кают-компании, штурман принял официальный вид и почтительно обратился к Плескачу:
- Товарищ капитан первого ранга, разрешите лечь на курс триста градусов?
- Ложитесь, - сказал Плескач. - Обедать пора, штурман! День рождения старпома надо отметить.
- Ложиться на курс триста градусов! - громко скомандовал Сахаджиев в центральный пост. И, потирая руки, ответил Плескачу: - С удовольствием!
Едва успел штурман расположиться за столом, как Никишин, сопровождаемый небывалыми на лодке кондитерскими запахами, принес на подносе большой пирог.
- Имениннику! - торжественно объявил вестовой. - С собственными инициалами в собственные руки!..
Евсеев встал и под общий одобрительный шум поблагодарил, раскланявшись и прижав руку к сердцу.
Плескач поднял рюмку и провозгласил:
- За виновника торжества!.. Сколько вам лет сегодня, товарищ Евсеев?
- Двадцать девять… Спасибо, товарищи! - растроганно произнес старпом и принялся чокаться с потянувшимися к нему друзьями.
Выждав, пока все осушили рюмки, он, заметно волнуясь, медленно заговорил:
