А года три назад стало известно, что Копытины развоодятся, и встречи наши стали всё реже и реже. Мы с Галей даже пытались помирить их, но все наши усилия оказались тщетными. Сложилось такое впечатление, что они просто устали друг от друга. Владимир так и сказал: наши чаши терпения переполнились и требуют парообразования. Екатерина как-то совсем уж резко выпустила из своей чаши пар и через несколько месяцев вышла замуж за моложавого мужчину, а Владимир после развода так всё это время и пребывал в холостяках. С новой семьёй Кати отношения у нас не сложились, да она и сама не жаждала продолжения дружбы. Так бывает, когда внезапно меняется всё – и муж, и соседи, и друзья, и родственники, и место жительства, и даже… взгляды на будущее.
Но как бы там ни было, Копытин оставался весёлым и верным другом. Я мог доверить этому человеку любые тайны и все свои секреты. Владимир знал обо мне практически всё. Я признавался себе: «Если бы не Володька, я бы уже давно сошёл с ума». Я дорожил этой дружбой и бесконечно уважал Копытина.
Мне даже не пришлось звонить в дверь – друг ждал меня на пороге своей квартиры. Высокий, седовласый, с лучистыми глазами, приветствуя меня, Владимир, пробасил:
– Дай я тебя обниму, Боруха, ты не представляешь, брат, как ты поднял мне настроение. Проходи, проходи, да не разувайся ты…
– Там дождик крапает, Володь, осень на дворе, обувь не совсем чистая, лучше разуюсь, – возразил я.
– Ну, тогда на, надевай мои ботфорты, – хозяин ловко скинул с ног комнатные тапочки и подвинул их ко мне.
– Спасибо, – рассмеявшись, закивал я, – ну у тебя и названия, – и мы прошли на кухню.
– Деликатесов особых нет, – шутя, оправдывался хозяин, – но всё же кое-что имеется, нарочно для тебя держал. – Копытин поднял до уровня головы банку чёрной икры и покрутил ею перед Борисом.
– Вон оно как! Это теперь называется, нет деликатесов? – улыбнулся я и добавил: – Крутой ты, чувак и скромный очень!
– Да-да! – согласился приятель. – И водочка у нас имеет соответствующее, так сказать, наименование, полюбуйся, – он вынул из кухонного шкафа бутылку водки, на этикетке которой красовалась выпуклая рыбина и чёрно-золотистая надпись «Белуга».
– Не многовато ли будет? – покачал я головой, имея в виду литровый объём бутылки.
– Тю! – воскликнул Копытин, передразнивая меня (это южно-российское «тю» он впервые услышал именно от меня, оно ему так понравилось, что он навсегда включил его в свой лексикон). – Стареешь, брат! Пол-литра на рыло! Когда это было многовато? И, кстати, многовато – это хорошо! Главное, чтобы немало было. Но мало не будет, я тебе точно говорю, – Копытин отворил другую дверцу шкафа и продемонстрировал ещё несколько разномастных бутылок.
