– Мать, – воскликнул сын, – ты серьёзно не понимаешь, или под… наивную девочку ко…
– Не смей так с матерью разговаривать! – повысив голос, оборвал я. – Совсем распоясался, – и, обращаясь к жене, добавил: – Галина, я не хотел затрагивать эту тему, но так получилось, – он тяжело вздохнул и добавил: – я в колонии жил среди опущенных…
– Это как? – разинула рот жена. – Опущенные – это кто?
– Ну, как кто? – развёл руками я, мысленно подбирая нужные слова. – На воле их называют голубыми, в лагере – пидорасами.
– Ну? – воскликнул сын, обращаясь к матери. – Теперь ты поняла?
– Что? Что я должна понять? – испуганно спросила мать.
– Как что? – развёл руками сын. – То, что наш папа… это… ну, в общем… голубой.
Галина Ивановна не сразу нашлась, что сказать. Минуту спустя она поднялась со стула и подошла к мужу:
– Это правда, Боря? – спросила она дрожащим голосом.
– Что именно?
– Ну, что ты этот, как его, голубой?
– Мама, пойми ты, наконец, – не дожидаясь моего ответа, выпалил сын, – наш папа не просто голубой, а гребень, то есть петух, и в зоне он жил в петушатнике среди пидоров.
– И что с того? – ответила мать. – Какая разница, где он там и среди кого жил? Сейчас он живёт дома. Он после этой колонии тебя уже родил и вырастил. Почему ты сейчас об этом вспоминаешь? У нас здесь не колония, и не тюремные порядки. Твой отец уже двадцать пять лет на свободе, у нас скоро серебряная свадьба.
– Мама, – возразил сын, – ты понимаешь, что я не имею права сидеть с ним за одним столом. Если мои друзья узнают, меня самого опустят…
– Это что же за друзья у тебя такие, – перебила Галина Ивановна, – если они могут тебя… тебя.., – она не решилась произнести слово «опустить», но продолжила: – и за что? За то, что ты с родным отцом за одним столом обедаешь?
– Нормальные друзья! – ответил сын. – Просто такие законы…
– Какие законы? – возмутилась мать. – Ну, какие законы? Что с тобой, сынок? Ты с кем связался? По каким-таким законам ты живёшь?
– В тюрьму он собрался, – усмехнулся я, – вот и придумал себе законы.
– Отец, – возмущённо воскликнул Сергей, – ну, зачем ты сейчас вводишь мать в заблуждение? Ты же прекрасно понимаешь, о чём я говорю…
– Нет, не понимаю. Я бы мог понять, если бы мы были в лагере, – возразил я, – но переносить зоновские порядки на волю, а тем более в семью, извини, это верх скудоумия… Это тупость несусветная. Зря ты затеял весь этот разговор, зря. Хорошо, я уйду из дома, живи ты здесь, общайся с друзьями, желаю тебе счастья… Только не забывай, что твои так называемые друзья и тебя в любой момент могут загнать в гарем, повод всегда найдётся. Не ту дорогу ты избрал в будущее, сын, но бог тебе судья…
