— Что, черт возьми, происходит, Чарли?
— Я делаю свою работу, — спокойно ответила я.
— Неужели? Твоя работа заключается в том, чтобы обеспечивать нашу безопасность, — возразила Симона, тыча в меня пальцем. — А не разнюхивать все подряд, расстраивая моего отца откровенным недоверием.
Я вздохнула.
— Дело не в этом, — сказала я, хотя подозревала, что, скорее всего, дело именно в этом. Я вытащила из кармана телефон и раскрыла его. — Посмотри на фотографию, Симона. Нет, посмотри на нее! Ты и правда хочешь сказать, что видишь сходство?
— На такой фотографии? — возразила она без колебаний. — А ты своего-то отца смогла бы узнать на крошечном размытом любительском снимке, сделанном лет тридцать назад, да еще когда он не отрастил чертову бороду?
Тьфу. Терпеть не могу, когда она оказывается права…
В холодном воздухе дыхание Симоны превращалось в облачко вокруг ее головы. Я бросила взгляд в сторону магазина, гадая, доносятся ли до него наши голоса. Розалинда стояла за стеклянными дверями, держа за руку Эллу. Девочка жевала свои волосы и переминалась с ноги на ногу. Розалинда, прищурившись, наблюдала за нашим спором, но трудно было сказать, могла ли она нас слышать. Может быть, ей этого и не требовалось.
— Симона, — сказала я, — успокойся, а то расстроишь свою дочь еще сильнее.
— Она…
— Выслушай меня, пожалуйста! Помни, на карту поставлено слишком много. Не только твое счастье. — Мне не хотелось упоминать о деньгах вслух. — Ты уже убеждена в том, что этот мужик — Грег Лукас, что он твой отец, но прежде чем мы получим результаты анализа, подтверждающие этот факт, нам придется держать ухо востро. И даже ты должна признать, что он не очень-то торопится сделать этот тест, правда?
Симона уставилась на снег под своими ботинками и глубоко вздохнула, хотя ее все еще трясло от гнева.
— Мы уже его сделали, — пробормотала она.
Я замерла.
— Вы — что?..
Симона подняла на меня глаза, и в них снова сверкнул вызов, с оттенком триумфа.
— Мы взяли мазки сегодня утром, наклеили на них этикетки и отослали.
Я потерла глаза рукой.
— Вы взяли мазки — самостоятельно, — упавшим голосом уточнила я. — Значит, ни врачей, ни свидетелей и никаких юридических документов.
Симона, надо отдать ей должное, покраснела.
— Плевать я хотела на юридические документы, мне важно только знать, что он мой отец! Почему он так хотел сделать тест, если ему есть что скрывать?
Действительно, почему? Это все меняет. И на самом деле меняет очень сильно.
