Если именно так ты думаешь о Шоне, дамочка, то ни черта ты не разбираешься в людях…
— Уверена, они заботятся о ваших интересах, — нейтрально ответила я.
Симона насмешливо фыркнула.
— Ну да, конечно, — бросила она, и на миг ее лицо сделалось жестким и циничным. — О моих интересах или о моем банковском счете — одно из двух. Каждому не терпится урвать свой кусок.
— Включая Мэтта.
Симона бросила на меня короткий предупреждающий взгляд и пожала плечами.
— Проблема Мэтта в том, что он мужчина, — отрывисто сказала она. — Он не всегда думал головой — если вы понимаете, что я имею в виду. — Симона взглянула на закрытую дверь кабинки, и ее свободная рука выразительно показала на брюки.
— Даже после того, как вы выиграли деньги?
Улыбка Симоны искривилась.
— Нет, тут ему повезло, — ответила она с налетом горькой грусти. — Я знала, что он развлекается с девчонками с работы. Ну, он всегда это отрицал, но иногда это просто чувствуешь, не так ли? Однажды вечером он пришел домой поздно под каким-то нелепым предлогом, и я… я просто совершенно потеряла контроль над собой. Будто взбесилась, — признала Симона, покраснев. — Он ничего мне не отвечал, а это откровенный знак согласия, так ведь? Он просто поднялся наверх, собрал свою сумку и ушел. Я думала, он вернется на следующий день, но он не вернулся — верный признак нечистой совести, правда? А еще через неделю мои доходы выросли, и теперь все стало гораздо сложнее.
Что-то было написано на ее лице. Я склонила голову набок — так, как это делает Шон.
— Вы все еще его любите. — Это был не вопрос, а утверждение. — Тогда почему бы не принять его обратно — простить и забыть?
Симона тревожно дернулась.
— Теперь не все так просто, разве нет? Почему он решил вернуться именно после того, как я выиграла деньги? Как я могу теперь быть уверена?..
— Что он вернулся из-за вас, а не ради денег, — закончила я за нее.
Симона грустно кивнула.
— А что касается того, как он себя ведет, пытаясь отговорить меня от поисков отца, — так это просто безумие, — сказала она тихо и покачала головой, а затем медленно и устало улыбнулась. — Иногда я жалею, что купила этот чертов билет.
— Плохое слово, мамочка, — раздался голос Эллы из-за двери кабинки, заставив нас обеих вздрогнуть. Симона снова покраснела, как будто только что вспомнила о присутствии дочери.
— Яйца курицу учат, — пробормотала Симона и уже громче произнесла: — Извини, детка.
— Все в порядке, мамочка, — ответила Элла терпеливым тоном человека, точно знающего, что взрослых все равно нельзя наказать за их действия. — Я уже закончила, — добавила она.
