Вдруг что-то продралось сквозь подлесок и с грохотом вылетело на просеку.
Мне показалось, что я увидел животное, какую-то помесь жирафа с кенгуру, с головой очень странной собаки. Оно не напоминало мне никакой инопланетной фауны, которую я видел в жизни. Ну да, голова собаки… ну хорошо, на самом деле не собаки. Уши у него были как рога по форме. Рога в смысле музыкальные инструменты, а не рога, как у коровы. Они торчали по обеим сторонам маленькой головы. Наверное, в нем было восемь или девять футов росту. На его желтой, точно пластиковой шкуре, были раскиданы пятна, розовые и лиловые. Животное это ходило на двух ногах, а передние лапы у него были хватательные и свисали впереди, качаясь, когда животное передвигалось.
А вот дальше начинается нечто, в чем я не совсем уверен.
Животное остановилось, как вкопанное, когда меня увидело. Оно как-то испуганно тявкнуло и сказало:
— Ой! Господи, господи помилуй! Ой-ой-ой! Батюшки светы!
Потом зверюга повернулась и удрала в лес.
Я подумал про увиденное. Этот Буджум, решил я про себя, оказался на самом деле Снарком.
Потом кто-то шарахнул меня по голове чем-то твердым и тяжелым.
Я проснулся и почувствовал, что где-то в недрах моей головы зарыт кусок раскаленного докрасна металла. Я лежал на низкой койке в маленькой хижине, в которой была только одна комнатка. Надо мной было крохотное окошко. Снаружи было темно. Я очень медленно повернул голову и увидел двух лесорубов, — тут, похоже, все мужчины одеваются одинаково, — которые вяло играли в карты на грубом деревянном столе посередине комнаты. Их сонные и скучающие лица были освещены чем-то вроде масляной лампы, которая стояла почти на середине стола. Один из них был тощий и высокий, с цинично вздернутыми темными бровями и прилизанными назад волосами. Он посмотрел на меня и прикупил карту.
— Он пришел в себя.
Второй был светлый, жирный, и вообще — полная противоположность первого, только еще хуже. Он посмотрел на меня.
— Может, его привязать?
— Не-а. Он и так полудохлый.
Это верно. Я попытался подняться. Осколок раскаленного металла запульсировал в мозгу, и я со стоном повалился обратно.
Тощий хохотнул.
— Травка и алкоголь. Ай-яй-яй. Плохое сочетание, очень плохое.
Я курил травку, напивался в течение всего вечера, и еще вдобавок меня угостили чем-то твердым по башке. Для такого сочетания есть только одно определение — смертельное. Мой рот… о боже, мой рот. В нем витали зловонные миазмы, которые исходили из какой-то медного вкуса гадости, накопившейся где-то в глотке. Огромный ком ваты занимал то место, где когда-то был мой язык. Я сглотнул слюну, и меня чуть не вырвало.
