Себастьян щурит глаза, будто приглядываясь, и я ещё больше выпрямляю спину. Узнал ли он во мне подругу детства, или же я привлекла его внимание лишь потому, что сижу в ложе Рокфордов? Сдержанно улыбаясь, я робко машу ему рукой, но он резко отворачивается. Неужели не узнал?
Джемма толкает меня в бок.
— Вы знаете лорда Себастьяна Стенхоупа?
— Мы дружили в детстве, — тихо отвечаю я, — и… он был парнем моей кузины.
— Я знала, что он встречался с леди Люсией, — говорит Джемма, — но не думала, что вы с ним знакомы. Прошу прощения, я, наверное, должна была предупредить, что он сегодня играет? Надеюсь, я не создала неловкую ситуацию?
— Нет, конечно, нет. В детстве у нас были хорошие отношения. Поэтому всё в порядке.
Прежде чем Джемма успевает что-либо сказать, раздаётся свисток арбитра, знаменующий начало матча. Я, словно завороженная, наблюдаю за тем, как Себастьян на своём чистокровном скакуне носится по огромному полю и отправляет маленький белый мяч в ворота Кембриджа. Судя по бурным аплодисментам, сопровождающим его игру, он тут явно звезда. И я вспоминаю один летний день, когда мне было лет шесть.
Мой папа учит Себастьяна играть в поло на рокфордском поле для верховой езды, а мы с Люсией увлечённо за ними наблюдаем. Папа сидит на большой лошади, а мы втроем — на пони.
— Дядя Эдмунд, научите и нас, — хнычет Люсия, — почему вы занимаетесь только с Себастьяном?
Папа улыбается ей, но при этом не сводит глаз со своего юного подопечного.
— Придет и ваша очередь, не беспокойтесь. Просто у вашего друга Себастьяна большой потенциал. Я никогда ещё не видел такой меткости и ловкости в столь молодом возрасте.
Себастьян широко улыбается, и я смотрю на него чуть ли не с благоговением. Я всегда чувствовала, что он особенный, и вот мой отец только что это подтвердил.
Это воспоминание, так долго таившееся в глубинах сознания, захватывает меня врасплох, и теперь, столько лет спустя наблюдая за победной игрой Себастьяна, я едва сдерживаю слёзы. Вот бы папа мог увидеть, что его ранние тренировки с Себастьяном положили начало такому успеху.
В конце первого «чаккера» — так в поло именуется период — болельщики покидают трибуны и всей толпой собираются на поле.
— Что происходит? — спрашиваю я Джемму.
— Это называется «утаптывание дёрна», — объясняет она, — старая традиция. В перерывах между чаккерами, зрителей приглашают потоптаться по полю, чтобы утрамбовать участки с выбитым лошадиными копытами травяным покровом.
