Но сдавленные рыдания Кэрол развеивают эту иллюзию. Я вижу, как она, опустившись на колени у маминой могилы, прижимается лбом к холодному мрамору. И мне хочется последовать её примеру, обвить руками памятники и представить, что меня обнимают в ответ, поцеловать родительские надгробия и притвориться, что каким-то образом они это почувствуют. Но я не могу; я боюсь собственного прикосновения, боюсь того, чем оно может обернуться. Я могу только наблюдать и перечитывать надпись на парной могиле.
— Что это значит? — спрашиваю я, когда Кэрол возвращается ко мне. — «Ключ к земле обетованной»?
— Не знаю, — она переводит взгляд на Кита, — наверное, эта эпитафия была указана в завещании.
Услышав позади шорох листьев, мы втроём оборачиваемся. И у меня сжимается сердце при виде Люсии и Себастьяна, держащихся за руки.
Люсия переводит дыхание.
— Имоджен. Так и знала, что найду тебя здесь. Я… мы пришли сказать, что ты не можешь уехать, — она горделиво выпрямляет спину, — теперь я маркиза Уикершема, и я… приказываю тебе остаться.
Я открываю рот, чтобы ответить, но слова застревают в горле.
— Я знаю, тебе страшно, — мягко произносит она, — но обещаю, я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Прежде чем я успеваю ответить, Кит выступает наперёд, положив руки на мои плечи в оберегающем жесте.
— Леди Люсия, я не могу выразить, насколько соболезную вашей утрате. Этого не передать словами. Но боюсь, Имоджен должна сегодня же вечером уехать домой. Я знаю, вам будет не хватать друг друга, но ведь вы могли бы навещать…
— Это несправедливо! — кричит Люсия, сжимая руки в кулаки. — Наш дедушка живет здесь, я живу здесь. Как вы можете просто увезти её и оставить меня одну, без родителей, а теперь ещё и без сестры? Это несправедливо, правда, Имоджен?
— Куда ты ходила в ночь пожара? — вдруг выпаливаю я. — Где ты была?
Люсия шарахается, словно от удара. Себастьян бросает мне умоляющий взгляд.
— Джинни…
Но я не хочу слышать его голос; не хочу, чтобы он разуверил меня в единственном чувстве, за которое я держусь. Гнев.
— Я… я… мне было так жарко, что я вышла подышать воздухом, — бормочет Люсия, — разве это преступление?
— Ты видела, как начался пожар? Никто другой не видел, — я складываю руки на груди, — только ты слонялась вокруг среди ночи, а значит, точно что-то знаешь.
— Это ты мне говоришь? — парирует Люсия. — Да слышать это от тебя просто смешно.
— Ты на что намекаешь?
— Я видела, на что ты способна, — фыркает она, — откуда нам знать, что пожар случился не по твоей милости?
