«И хорошо, – думал Осип Емельянович», – пусть будет так. Мне бы сейчас руку набить, – он вдруг рассмеялся, шутливо продолжив фразу: – а потом уже пусть бьют морду. Основная задача теперь – читать, читать и читать. Что там у нас сегодня на ночь? Отлично: «Угрюм-река». Наблюдаю, как писатели красиво начинают свои романы. Это ж надо так сказать? «На сполье, где город упирался в перелесок, стоял покосившийся одноэтажный дом». Казалось бы, ну что тут необычного, а звучит красиво и загадочно – «город упирался в перелесок». А я бы так смог выразиться, как Вячеслав Шишков? Даже не знаю…»
Брамс неожиданно вспомнил «дом Фарбергов», в котором всё смешалось, и рассмеялся: «Вот прохиндей! Как ловко он обвёл меня вокруг пальца. Если бы он стянул начало у Шишкова, то на сполье в пошатнувшемся доме у него непременно проживал бы Константин Евсеевич. И что самое интересное, я ведь у него наверняка не один такой клиент. Живёт человек, и совесть его не грызёт… Ладно, бог ему судья. Давай, Ёся, подумаем, как бы ты начал свой роман, с каких слов? Нужно, наверное, так сказануть, чтобы читатель вцепился в книгу… А может, я всё преувеличиваю? Ну, напишу я интригующее начало, а дальше что? Ты придумай сюжет, чтобы он завлёк читателя, чтобы стремительно развивался, не давал читателю уснуть – вот это дело. А то всё название, название… Напиши «атомная бомба всё ближе и ближе приближалась к земле» – интрига? Ещё какая. А дальше что? Нет, я думаю дело не в начале романа, а в его сути. Начало, это как упаковка – держишь в руках, нарадоваться не можешь, но не будешь же всю жизнь любоваться упаковкой. На упаковке, к примеру, написано, что внутри хрустальный пузырёк с роскошным французским одеколоном. Отлично! Упаковку – в мусорку, вынимаем флакон, вроде на хрусталь непохоже, отвинчиваем пробку, подносим горлышко к носу и вдруг улавливаем запах обыкновенного тройного одеколона. Всё, поезд промчался красной стрелой, станция Париж осталась далеко позади, проводник Вонверг предлагает чай. Впрочем, с чаем тоже нельзя торопиться – в воздухе витает сплошной вонвергизм».
Творческий процесс был прерван неожиданным звонком. На дисплее смартфона всплыла надпись из телефонной книги – «коллеги». Брамс схватил трубку.
– Да! Слушаю…
– Ёся, – раздался знакомый голос, – у нас проблема.
– Что случилось? – взволнованно спросил Осип Емельянович.
– Какая-то тварь заварила все продухи в нашем доме, – сказал Митя.
– Как? – изумлённо воскликнул Брамс. – Всё договорено со старшим!
