- Где это ты такое раздобыл? - спрашивает.
Махнул Алешка на дерево, а у самого мысль забилась - может, зря он так о деревяшках? Ну, что никчемные они? Вдруг очень даже кчемные? Не заберет ли их в таком разе Сыч себе?
- Не бойся, не заберу, - бортник улыбается. - А знаешь ли, что это за дощечки такие? Сам погляди. - И обратно Алешке находку отдал.
Тот глядит - не простые это дощечки. На них значки какие-то имеются. Черточки, кружочки, стрелочки... Как на камне синем...
- Ты их береги, - Сыч говорит, - потому как на них вся мудрость земная записана.
- Записана? - пропищал Алешка сорванным голосом.
- Вот, смотри. - Бортник снова взял таблички, и, ведя по верхней пальцем, произнес: - "В книге сей предлежат различная нам оучительства, иже бо во инных книгах что обрящем сокровенно в сей же книге положено откровенно".
Чудно Алешке. Уж не обманывает ли его Сыч? Или и впрямь лесовиком оказался? А может, того хуже, колдуном?
- Тут в двух словах не расскажешь, - бортник, между тем, продолжает. - Дорогу обратно сам найдешь?.. - Алешка кивнул. - Ты вот что. Ежели любопытствуешь, никому книгу свою не показывай, в надежное место припрячь, а ввечеру ко мне приходи, коли надумаешь. Я тебе все и разъясню. А сейчас - недосуг мне. Дела остались.
Повернулся, и зашагал себе от дуба в чащу. Алешка же домой припустил. Как Сыч наказывал, так и поступил. Никому ничего не сказал, даже Кузьме.
Только к бортнику вечером не пошел. Выждал пару дней, да и дощечки получше рассмотрел. Большую часть с веревочки снял и в другом месте припрятал, так, на всякий случай. Ну как Сыч передумал? В том смысле - себе забрать?
- Пришел, все-таки, - спрятал в усах и бороде добродушную улыбку бортник. - Не испужался?..
- А чего мне, бояться-то? - расхрабрился Алешка.
- Добро...
Заметил Сыч, что дощечек сильно поубавилось, однако ничего не сказал. Рассказывать принялся Алешке, про черты да про резы, коими покрыты они, как вместе они слова обозначают, какие мы вслух произносим. А каждая по отдельности - звуки. Это умные люди давным-давно придумали, чтоб кто что знает - не забылось. К старости, память обычно слабнет, а тут, глянул на дощечку, и все вспомнил. Меня, Сыч сказывал, этой премудрости отец научил, а его - его отец. Коли надумаешь, и я тебя научить могу.
Подумал Алешка, прикинул, что к чему, да и согласился. Не сразу, конечно. А только тогда, когда прикинул, что на дощечках все-таки про сокровище сокрытое сказано. И так лихо у него учение пошло, года не минуло, как сей премудрости выучился. И начертанное разбирать, и самому чертить-резать. Только на дощечках тех ничего интересного не оказалось. В смысле - про сокровище. Про человеков есть, про зверей всяких, про земли заморские, про звезды, даже про то, отчего дождь бывает, - а про сокровище - ни словечка. Правду сказать, он не все прочитал. Но и того, что осилил - с лихвой хватило. Зачем это кому-то помнить понадобилось? Что в том проку, люди где-то с песьими головами живут? Или то диво, что песьих хвостов нету? Набрехали, небось, половину... А то и все сразу.
