- Кому сруб ладишь?
- Приходил тут один, с Дегтярного конца...
Григорий не докончил. Показалось ему, будто земля из-под ног уходит. Покачнулся, взмахнул руками, устоял. Глянул на Лебеду, а тот раскорячился, глаза, ровно у совы. Только было рот раскрыл, спросить хотел, как шарахнуло в небе, прокатилось рокотом от края до края... Вот уж и вправду говорено: гром посреди ясного неба, ни облачка ведь. Уши заложило, собаки по улицам заметались, скот голос подал, какой во что горазд, люди попужались. Бабы взвыли, заголосили, по домам кинулись - ребятишек ловить да прятать. Шум, гам, переполох великий, а оно грохнуло - и нет его.
- С чего бы это такое? - Григорий спрашивает. Не заметил, как топор ухватил. Воевать собрался. А воевать-то и не с кем.
- Не знаю... - пробормотал Лебеда. Он теперь стоял, пригнувшись, ровно его по макушке кто-то огрел. - Было как-то. Позвал меня брат к острову, сети ставить. Ну, это мне не в диковинку - шесты в дно вколачивать. И вот хочешь верь, хочешь нет - только это мы туда переправились, встал я в полный рост, шест взял, и вдруг - ка-ак зашумит что-то рядом, а потом - ка-ак ливанет!.. Меня - хоть выжми, брат тоже весь насквозь, в лодке воды полно - на небе же, вот как сейчас, ни облачка. Солнышко светит, в кустах птички поют, на острове-то... И сухо там. На нас же, ровно кто бочку огромадную опрокинул. Брат за весла ухватился, я шестом, где толкаю, где дна нет - там гребу, лишь бы подалее. Тоже страху натерпелись.
- Не иначе, водяник над вами пошутил.
- Не иначе...
- А тут кто, как думаешь? Молонью не видал?..
- Вроде не было...
Лебеда потоптался, потом махнул рукой.
- Не пойду на пристань. Ну его к лешему. Домой надобно поспешать, как бы чего...
Повернулся, да так припустил - только пятки засверкали.
У Григория сердце тоже не на месте, сунул топор за пояс, подхватил туес с веревкой, и ходу. Пока сквозь кутерьму пробирался, больше взмок, чем работавши. Добежал, а его баба-соседка в воротах дожидает.
- Причитается с тебя, Григорий свет Иванович, за вести добрые. Ты пока в избу не ходи, доколе повитуха не позовет. Сын у тебя народился, отцу в помощники. Пелагея сказала, коли сын будет, вы его Алешкой наречь порешили. Так что с Алексеем свет Григорьевичем тебя...
Вот ведь как случилось. Думал, как бы чего дома не случилось, ан случилось. Да еще какое!.. Сынок народился, Алешка свет Григорьевич... Позабыл совсем, как в небе-то грохнуло. Иные думы одолели. Кого на пир честной звать, чем потчевать, сколько там в мошне припрятано, чтоб лицом в грязь не ударить. Это ж весь Конец ихний заявится, да кто со стороны заглянет, не гнать же. Насчет рыбы, пущай Лебеда своего брата надоумит, все равно оба припрутся, их и звать не надобно. Одно с ними плохо - как хватанут медку чуть через край, так пойдут у них воспоминания, да шутки с прибаутками, того и гляди, заденут кого, - тут уж и до рукоприкладства недалече. Им не впервой, что со свадьбы, что с тризны, что с иного чего на обратном пути мордой битой сверкать. Так ведь мало того - либо на пути кого заденут, - опять потасовка, - либо, ежели не случится, друг дружку валтузить начнут. В обычный день мухи не обидят, а как из-за стола, так непременно побоище устроят.
