— Знаете, что случилось с той старой девой, которая пошла к доктору узнать — какой в ней изъян?
— Что же с ней случилось?
— А ничего. А знаете, что случилось в парикмахерской с тем мужиком, у которого все время дергался один глаз?
Сквозь березы виднелись огни большой избы. Окна напоминали окошечки в будке киномеханика, через которое снопы света тянутся на экран. Когда кто-нибудь в доме проходил перед лампой, все окно заполняла тень.
Внизу кто-то говорил о Маурице. Мауриц скончался — понял наконец командир. Сначала он подумал, что Мауриц — водитель, с которым случилось что-то смешное.
— Вот уж и Мауриц выпустил из рук баранку и отправился восвояси. Дом у него остался в полной исправности. Поди знай, кто там теперь станет хозяйничать. Так оно и получается, когда насос начинает шалить, тут, ребята, уже не до скорости, жми не жми на тормоза — все одно, черт побери. Если всю жизнь вкалывал, не покладая рук, так хоть та от этого польза, что отойдешь легко. Не успеешь и оглядеться — в каком порядке тут твое хозяйство останется.
— Вы это о ком? — спросил сверху лавочник.
— О Маурице.
— Маурицу пришел срочный вызов. Просто не верится. Я его в понедельник в лавке видал. Мужик был — само здоровье, хоть на выставку вези.
— Не курите здесь, — предостерег командир. — Еще пожар устроите. Я пообещал хозяину, что мы не спалим ему ригу.
— А как же этот Мауриц помер? — спросил лавочник.
— Пришел вечером с молотьбы, сел на лавку и вынул из кармана гребешок вычесать остья из головы. Поднял руку, провел гребешком по волосам и свалился на пол.
— Да, ребята, человеческая жизнь — штука ненадежная, — пустился рассуждать лавочник. — В Дании были такие кофейные чашки с надписями — вроде как у нас пишут «Папина чашка», «Мамина чашка», «Зайкина чашка», так там было: «Не тужи, жизнь такая потеха, из которой все равно живым не выберешься».
В риге стало тихо, солдаты уснули. Когда они поворачивались с боку на бок, солома шуршала. Многие, лежа на спине, храпели. Лавочник еще некоторое время поговорил, убаюкивая себя:
— Мауриц, ребята, был хороший мужик. Всегда возвращал долги, да и делал их неохотно. Мы всегда ладили. Я — честный человек, а когда покупатель тоже честный — все идет хорошо. Я ему сколько раз говорил: бери в долг. Долг — не грех. Вся коммерция на том стоит, что один другому доверяет. А то бы и промышленность и торговля остановились. Когда люди друг другу доверяют, значит — верят в то, что дела идут хорошо. Долг — это знак доверия…
