— Даже так? — гость в очередной раз вскинул брови. — И куда же они делись?
— Не имею представления. Я был поглощён созданием пирамид и в такие подробности не вдавался. Астрал там весьма нестабилен, поэтому пришлось повозиться. Но теперь осталось лишь обуздать Око и направить поток энергии на накопитель.
Гость снисходительно посмотрел на собеседника и по-отечески произнёс:
— Мы немало с тобой повидали, мой друг, и оба прекрасно знаем, что миры долго не пустуют. Считаешь, Хигион станет исключением?
— Не говори ерунды, — хмыкнул хозяин Хрустального грота. — Мир давно принял троих и процветает под их присмотром.
— Тогда я повторюсь, ничего не выйдет, — гость развёл руками. — Хранители, как бы молоды не были, легко обратят твой замысел в прах.
— О, это самая тонкая часть моего плана! — хозяин заливисто рассмеялся. — Я послал в Хигион своих сыновей. Дал им задание как следует обустроить молодой мир…
— И они согласились? — удивлённо перебил гость. Он как никто другой знал характер отпрысков друга.
— Без раздумий! Они на всё готовы чтобы войти в Башню Мрака. Но мир пришлось закрыть Дыханием Бездны, чтоб не сбежали раньше времени.
— По-моему это жестоко, — холодно процедил гость.
— Труд пойдёт им на пользу! — отрезал хозяин Хрустального грота. — Довольно разговоров! Пора приступать.
— А кто третий? — гость как мог, тянул время.
— Третий?
— Ты сказал хозяев в мире трое. Твои дети и… кто?
— Какой-то мелкий божок, — отмахнулся хозяин. — Я о нём позаботился… Пора. Ты всё принёс? — гость кивнул. — Тогда начнём…
Хозяин Хрустального грота повёл дланью и посреди пещеры материализовался невысокий столик с разными ингредиентами необходимыми для предстоящего действа. Слов было не нужно. Каждый знал, что от него требуется.
Гость развёл в баночке бледно-голубую светящуюся краску, опустился на колени и принялся рисовать на полу Треугольники Силы.
Тем временем хозяин разложил на столе толстые тёмно-алые свечи и застыл подобно каменному изваянию. Лицо его оцепенело, покрылось неестественной бледностью, глаза устремились за пределы бытия, на лбу выступила испарина. Побелевшие губы едва заметно шевельнулись, выговаривая слова, слышать которые почти так же опасно, как и произносить.
Постепенно шёпот становился громче, громче и вдруг оборвался. Руки замерли над фитилями. Неровный красноватый свет медленно потёк от раскрытых ладоней. Ещё мгновение — и свечи вспыхнули странным, фиолетовым пламенем. Хозяин опустил руки и вытер пот.
