— Увидал кого-то знакомого? — щурясь от слепящего солнца, вяло поинтересовался Колин. Воин кивнул и, бросив через плечо: «Я скоро», направился в сторону каравана.
Сержант проследил за ним уставшим взглядом, отстранённо отметив, что Скахет с кем-то по-дружески обнялся, и вновь сосредоточил внимание на воротах. Через некоторое время его начало клонить в сон, и он сам не заметил, как задремал. Но долго спать не пришлось.
— Я беседовал с купцом, — Скахет встал над ним и протянул флягу с водой. — Он говорит, что его люди ходили к воротам, узнать о причинах задержки. К ним выглянул начальник городской стражи и сказал, что они кого-то ждут, и пока не дождутся, ворота не откроют.
— Смотрите! — воскликнул вдруг кто-то неподалёку.
По Королевскому тракту торжественно двигалась кавалькада всадников, сопровождающих одну единственную карету с невзрачной раскраской. Тридцать закованных в чёрные доспехи легионеров из Смера ехали правильным строем, раскидывая попадающихся на пути нищих.
Когорта подъехала к воротам. Командир выехал вперёд и ударил в створку закованным в железную перчатку кулаком. В створке отворилось окошко. Переговорив со стражником, командир махнул рукой, и когорта отъехала в сторону. В следующую минуту громадные ворота дрогнули и стали медленно открываться. Скрип запорного механизма смешался со свистом ветра в бойницах, и процессия двинулась по убегающей вглубь города дороге.
Пятеро чёрных всадников отделились от когорты и остались на месте. Сразу за воротами они спешились и встали подле стражников, с явным намерением участвовать в досмотре прибывших чужестранцев. Стражник что-то прокричал караванщику и сделал знак — мол, заезжайте.
— Н-да, — протянул Скахет, наблюдая за медленным продвижением каравана, — теперь в городе мы окажемся не скоро…
Воин оказался прав. На досмотр одного только каравана ушло несколько часов. Когда же дело, наконец, дошло до наших друзей, они были готовы отдать любые деньги лишь бы поскорее укрыться в тени.
Как ни странно, но их почти не досматривали. Видимо у легионеров был приказ с особой тщательностью обыскивать караваны. Путников внесли в реестр прибывающих и направили к сборщикам въездной пошлины. Переправив почти половину золотого в мозолистую ладонь монаха с неприметным лицом друзья, наконец, въехали в город.
В отличие от Сиона, величественного, каменного, строгого, в Скавелле не было узких закоулков и кривых улочек. Широкие светлые улицы пересекали город во всех направлениях, сходясь в самом центре — на Ратушной площади. Жилые дома, белые, нарядные, с резными наличниками и разноцветными черепичными крышами, почти все прятались в тени небольших садиков. Сами улицы были выложены светлыми крупными плитами и по ним легко могли проехать в ряд три кареты.
